Русский консерватизм и его критики. - страница 21

.

Настоятели монастырей обвинялись в ношении собольих мехов, в то время как простые люди замерзали, в украшении себя золотыми и серебряными ризами, в роскошных пиршествованиях, в широком использовании рабов и прислуги[8]. Гомосексуализм (содомия) был необузданным.

Но и это не все. Монахи безжалостно эксплуатировали живущих у них крестьян, предлагали им займы под ростовщические проценты, а затем, когда те не могли расплатиться, избивали их, закрепощали или сгоняли с земли. Впоследствии их обвиняли в том, что они копили зерно, чтобы продавать его по немыслимым ценам во время голода[9]. Эти описания принадлежат к наиболее ранним текстам в русской литературе, осуждающим притеснение крестьян[10].

При всей враждебности, которую вызывали жизненный стиль и поведение монахов у населения в целом, вопрос о монастырской собственности оставался нетронутым до конца XV века. Спор возник из-за конфискации монастырских земельных владений Новгорода сразу после того, как Иван III завоевал и включил его в свое царство в 1480-х годах. Сделав это, он обратил жадный взгляд и на владения монастырей Московии.

Устремления Ивана получили поддержку со стороны монахов-отшельников, которые, восстав против монашеских злоупотреблений, уединились в хижинах в суровых местах к северу от Верхней Волги. Эти так называемые заволжские старцы, построившие свои первые скиты около 1400 года, вели тихую, затворническую жизнь, посвященную молитвам, учению и созерцанию, поддерживая себя собственным трудом и, как можно предположить, благотворительностью соседствовавших с ними крестьян. Их образ жизни, вдохновленный греческими примерами, в течение XV века собрал много сторонников из-за широко распространившейся веры, что 7000 год в православном календаре (1492-й в западном) станет годом Второго пришествия и Судного дня.

Духовным наставником этого отшельнического движения был Нил Сорский (урожденный Николай Майков, 1433–1508). В молодости он посетил Святую землю, Константинополь и гору Афон, комплекс из приблизительно сорока монастырей, где овладел греческим языком и изучал сочинения отцов церкви. Там же он узнал и об обычае греческих монахов уединяться для созерцания и молитвы.

По возвращении в Россию Сорский провел некоторое время в монастыре, затем покинул его и построил себе келью около Белого озера. Он действовал с верой в то, что подлинный христианин должен отвернуться от существующего мира и целиком посвятить себя духовным поискам. В своих сочинениях, часть из которых сохранилась, Нил Сорский утверждал, что эксплуатация человеческого труда — это страшный грех: вместо того чтобы полагаться на крестьян, монахи должны кормить и одевать себя сами. Он также выступал против трат на украшение церквей и роспись икон: сэкономленные за счет этого деньги должны были быть отданы бедным[11]. Его идеи сильно напоминают те, что проповедовал в Англии предшествующего столетия Джон Уиклиф. Нил Сорский привлек многочисленных последователей, которые посещали его отшельническое жилище и образовали нечто вроде партии, отказавшейся от монастырского землевладения и целиком посвятившей себя поиску христианских идеалов.

Обличения монастырской собственности получили поддержку и из другого источника — от еретических движений, из которых наиболее влиятельным было движение, названное «жидовствующими».

Протореформаторские идеи проникали на Русь с Запада уже в XIV веке. Впервые они нашли поддержку в Новгороде и Пскове, независимых республиках, которые сохраняли торговые отношения с Западной Европой через Ганзейскую лигу. Самая ранняя из них, известная как ересь стригольников, появилась в Пскове в 1370-х годах в связи с неким Карпом, согласно преданию цирюльником по профессии (хотя в некоторых источниках он называется дьяконом). Вместе с причастием и исповедью Карп и его последователи отвергали всю церковную иерархию и монашество. Стригольники отрицали необходимость формального духовенства, и некоторые ученые объясняют их название тем, что, сбривая волосы как монахи, они видели себя самопомазанными священниками