Русский мат. Поэмы XVIII–XXI вв - страница 11

И, возвратяся в дом,

За диво возвещали.

Другие божеством

Царевну называли.

Вотще жрецы кричали,

Что та царевне честь

Прогневает Венеру;

А следуя манеру,

Толчком иль как ни есть,

Народ хотели прочь отвесть.

Но паче тем народ, волнуясь, разъярился,

До смерти всех жрецов заеть он вмиг грозился.

Иные, воспалясь, из шайки их таскали

И хуя по три вдруг им в жопу забивали.

Забыли, что гневят и святость и Венеру,

Ебут они жрецов по новому манеру:

Ебут их в рот и в нос, ебут их в сраку, в уши,

Мотают на хуи жрецов святые туши.

Большому ж из жрецов бычачий хуй забили.

Их Царь со всем двором насилу усмирили,

Избавя тем жрецов от страха и напасти.

Но всё народ бежал, противясь царской власти.

Забыв Венеры вред

И всю возможность бед,

Толпами шли насильно

За Душенькою вслед,

Усердно и умильно,

Не слушаясь Царя, за Душенькой бежали.

Куда же путь их был, того совсем не знали.

Не долго ехавши путем и вдоль и вкруг,

К горе высокой вдруг поближе подступили.

Там сами лошади остановились вдруг

И далее не шли, как много их ни били.

В подошве той горы престрашный хуй торчал,

Се явно признак был, Оракул что вещал,

Что точно та гора, все вместе подтвердили,

На коей высоту царевну возводили.

Вручают все ее хранительным богам.

Ведут на высоту по камням и пескам.

Ни лесу, ни травы они здесь не видали,

Лишь только по холмам одни хуи торчали.

В других местах-

Пизды в щелях

Топорщились, сидели

И секелем вертели.

И многие от страха тут,

Имея многий труд,

Зажмурившись, бежали

И шапки растеряли.

Другие молодцы -

Большие наглецы -

Под камешком пизду в пещере находили,

Дорогой идучи их всячески блудили.

Сама Царица-мать

Изволила набрать

Хуйков с десяток на дорожку,

Себя чтоб забавлять от скуки понемножку…

Но можно ль описать Царя с его двором,

Когда на верх горы с царевною явились?

Когда с печали все пред нею ублудились,

Желая также ей уеться, — и потом

С царевною простились,

А после вскорь и Царь, согнутый скорбью в крюк,

Похож на страждуща во фрянках елдака,

Когда он слезы льет от зла хуерыка,-

Насильно вырван был у дочери из рук.

Тогда и дневное светило,

Смотря на горесть их разлук,

Казалось, будто сократило

Обыкновенный в мире круг,

И спрятаться спешило

К Нептуну под муде.

Лучи свои сокрыло

В Фетидиной пизде.

Тогда и день и ночь,

Одну увидя царску дочь,

Ко Мраку на хуй села

И эху одному при Псише быть велела.

Покрыла Душеньку там черным покрывалом

И томнейшим лучом едва светящих звезд.

Открыла в мрачности весь ужас оных мест.

Тогда и Царь скорей предпринял свой отъезд,

Не ведая конца за то ль сменить началом.