Русский народ и государство - страница 13

.

Поэтому для религиозно настроенного человека нельзя полагаться на государство, как нельзя полагаться и на человека. «Проклят человек, который надеется на человека»[34]. «Горе тем, которые идут в Египет за помощью, надеются на коней и полагаются на колесницы, потому что их много, и на всадников, потому что они весьма сильны… И египтяне люди, а не Бог: и кони их плоть, а не дух. И прострет руку Господь и споткнется защитник и упадет защищаемый и все вместе погибнут»[35]. Такое миросозерцание не располагает к строительству земных дел и разочаровывает в уповании на силу земного государства. Но если бы пророки не шли еще дальше, они не создавали бы отвращения по отношению к государству. На самом деле они делают и дальнейшие шаги, которые ведут от простого безразличия к земной политике к прямому отвержению политики, как дела нечестивого и греховного. По их воззрениям, государства земные являются не только продуктом мирской суеты, они суть, кроме того, продукты человеческого греха. В Библии родится тот взгляд на земное государство, которому суждено было сыграть такую выдающуюся роль в христианской политике — взгляд на государство, как на приют нечестивых, как на царство духа тьмы. Можно сказать, что отдельные, последующие, столь прославившиеся формулировки этого взгляда прямо имеют библейское происхождение и только были подробнее развиты последующими христианскими мыслителями. Так, в Библии, государство приобретает прежде всего звериный облик — облик змея, аспида, дракона. Оно начинает рисоваться как некое страшное чудовище. «В тот день поразит Господь мечом своим тяжелым и большим и крепким Левиафана, змия прямо бегущего и Левиафана, змия изгибающегося, и убьет чудовище морское»[36]. Оно объявляется обиталищем воров и убийц. Знаменитая Августинская «шайка разбойников» впервые ведь упомянута в Библии. «Не содеялся ли вертепом разбойников в глазах ваших дом сей, над которым наречено имя мое!»[37]. Здесь также брошена мысль, послужившая темой для известных рассуждений Августина о том, может ли называться государством и то государство, которое не служит Господу. «Горе тому, кто строит дом свой неправдою и горницы свои беззаконием… кто говорит: «Построю себе дом обширный и горницы просторные» и прорубает себе окна и обшивает кедром и красит красною краскою. «Думаешь ли ты быть царем потому, что заключил себя в кедр»[38]. Здесь критика эмпирических несовершенств государства переходит в отвержение самой идеи государства как земного учреждения.

Отмеченные враждебные государству идеи нашли свое последующее выражение и развитие в позднейшей еврейской и христианской, так называемой апокалипсической литературе. Начинается она с книги пророка Даниила, которого не без основания можно назвать родоначальником совершенно новой школы в религиозной литературе древнего востока[39]. В книге этой предначертаны не только основные литературные приемы, использованные последующей апокалипсической школой, но и обосновываются новые формы, которые принимает идея государствоборчества в древности. Последующие апокалипсисы в сущности не дают ничего нового по сравнению с книгой пророка Даниила[40]. Если сконцентрировать взгляд на идею государства, как она представляется во всей апокалипсической литературе, то нельзя не отметить следующие важнейшие черты, отличающие этот новый вариант направленного на государство религиозного скепсиса.

1) Нападение на государство приобретает здесь более определенный и резкий характер. Возможно, что причина этого лежит во внешних исторических событиях, во время которых написаны были все эти книги (начиная с II века до Р.Х.). В это время как раз в окружении иудейского мира с особой силой обозначилась проповедь царебожества[41]. И, несомненно, книги эти в значительной степени являются политической реакцией, возникшей в еврейском народе против языческого обожествления царей. Пророки, при всем их скепсисе по отношению к государству, считали еще возможным молиться за отдельных царей[42]. В апокалипсической литературе мы не найдем уже этих молитв. Государство приобретает здесь все более и более страшный, чудовищный вид. Звериный лик государства — это любимый символ апокалипсиса. Государство восстает, то как лев с орлиными крыльями, то как медведь со страшными клыками, то как барс, то как еще более страшный, ужасный высокомерный зверь с большими зубами, который пожирает и сокрушает, остатки же попирает ногами