Русский пятистатейник - страница 9

Мутация – это изменение под влиянием внешней или внутренней среды, которое наследуется потомками в процессе приспособления к изменяющимся условиям жизни. Череда мутаций приводит к тому, что потомки могут отличаться от предков так разительно, что установить их родство на глазок, без учёта мутаций, не представляется возможным. Необходим тест на родство. Кто бы мог подумать при взгляде на маленькое хвостатое животное по имени Арди, что это самый древний из известных нам предков человека. Ну а предков китов надо искать среди предков лошадей и коров. Точно так же предков слова «русь» Томсен должен был бы искать отнюдь не в академических словниках: даже встретив, не узнал бы, а следовало ему, прежде всего, познавать законы развития языка, носители которого собственными руками создавали ту историю, истоки которой г-н Томсен вознамерился объяснить всему свету. Привести современное слово к его историческому виду – и в том историческом пласте искать уж.

_______________________

Тест на родство: по трём ступенькам вниз по этимологической лестнице. А ведь всего-то достаточно примерить три ключевые языковые мутации к современному слову «русь», чтобы в русском языке проявилось слово, которое никак не мог сыскать Томсен и потому придумал русскую историю, чтобы немецкому сердцу, верно, было милее понимать её. Итак, всего лишь три изменения – по мере удаления в прошлое:

1). XII век: [ ru-sĭ ] > [ rus ̓] – слоговая мутация, в результате которой двухсложное слово «русь» превратилось в односложное.

2). К X веку: [ roƞ– sĭ ] или [ruо-sĭ] > [ru-sĭ ] – образование русского звука «У [u]» в результате утраты носовых гласных.

3). IX век – завершаются все виды палатализации согласных, в том числе и вторая палатализация заднеязычных: г > з, к > ц, х > с, в результате которых на месте заднеязычного твёрдого согласного звука появляется в слове «русь» мягкий звук [s ̓] перед передним гласным.

Эти три мутации, свойственные развитию русского языка того периода, не были приняты в рассмотрение также и корифеями отечественной исторической науки. Как могло такое случиться, что при рассмотрении истории развития древнерусского слова были исключены законы развития самого языка, в среде которого это слово жило-было?!

_______________________

Учите матчасть – так скажет вам любой учёный муж. Да, изучайте летописи в оригинальных списках. Ещё одна слабость норманнской теории от Томсена (и его последователей) – это опора на вторичные источники знаний. Ежели б Томсен, как лингвист, просто бросил бы беглый взгляд на первоисточник, на оригинальные списки летописи, а не пересказывал толкователей, редакторов и издателей, то не пришлось бы ему выдумывать шведскую этимологию слова «русь», которой до сих пор нам морочат голову адепты норманнской теории.

Как бы там ни было, но глазам своим не верить можно лишь тогда, когда убеждают тебя веские аргументы против естественного восприятия: непреложные законы, с проверкой на практике, как в случае, например, с преломлением предмета (ложки в стакане с водой) на границе двух сред – воды и воздуха. А что мы слышим вместо закономерностей исторического развития языков? В результате, мол, языкового недоразумения, финны украли у шведов несколько слогов, сложили их вместе, а затем, как мешок с картошкой, почему-то передали это исковерканное слово славянам, и те приняли его как родное, при этом финны не понимали шведов, а славяне – финнов… и так, дескать, образовалось слово «русь».

Вместо нагромождения схоластических сентенций, Томсену и его последователям нужно было просто ткнуть пальцем в текст. И всё.

Надеюсь, читатель наберётся терпения и дочитает исследование то того места, где автор ткнёт пальцем в текст и укажет на первослово наше, воскликнув на русский лад: «Слона-то вы и не приметили!»

_______________________

Можно ли верить магометанам? Вопрос далеко не праздный. Методы научного познания действительности и вера в таковость мироздания не совместимы по сути, ибо на веру учёный муж не имеет права принимать ни одной догмы. Другое дело, когда ученик доверяет своему учителю, который знакомит того с научными истинами, признанными обществом на момент познания учеником окружающего его мира и прописанными в учебниках. Это вопрос доверия, но не веры.