Русский транзит - страница 43

И все останется на своих местах. Только мне место определят не в соответствии с собственным пожеланием. И Мезенцев не поможет – да он сам слетит, на всякий случай, чтобы ушами не хлопал. Назначат нового директора, а при нем – все тот же Грюнберг, незаменимый, всех знает, все схвачено. Куда ни кинь…

Умник-Грюнберг. Минфин, Совмин бьются-бьются и при всем желании не могут проблемы решить хотя бы в принципе, как рубль конвертируемым сделать. А тут – пожалуйста! Плюс сверхприбыль. Вложенный капитал оправдывает себя в несколько тысяч раз. И чем эффективней работает карательная система, чем больше товара конфискуется, тем он дефицитней, следовательно, дороже.

Впрочем, тема вполне годится для разработки всяческих экономистов, социологов и так далее. Меня же волнуют несколько иные проблемы. Не до жиру…

«Каждый на своем месте…» Неужели мое место теперь – в запертых гаражах, в позаимствованных автомобилях, в задрапированных квартирках проституток? В подполье, одним словом.

Вот что! Пора мне из подполья выходить. Да, пора. Я выяснил максимум, который мог выяснить, будучи «зарезанным». Пора «воскресать» и объявляться. Вызывать огонь на себя. Дернуть за веревочку – дверь и откроется. По-простому, без затей. Не так, конечно, чтобы прийти к Грюнбергу и прижать его. Во-первых, за Мишей сложная, хорошо организованная мафия. Во-вторых, явись я неожиданно, он по-простому, без затей спровоцирует драку – я-то его положу, нет вопросов… но меня же тепленького тут и возьмут «компетентные товарищи». Так что как раз Мишеньку надо избегать чем дольше, тем лучше. Пусть он за мной побегает, а не я за ним. А он побегает, объявись я, скажем… в порту, в АБО, и устрой я там разборку, скажем… ну, с кем? А чего мелочиться! Да! Хоть с генеральным! С Зотовым! Если мои фантазии – не фантазии, то гендиректор АБО так или иначе контачит с Грюнбергом. Дерни за веревочку – и не только дверь откроется, но и все повалится. Ведь сложная, хорошо организованная система чем слаба? Тем, что маленький сбой вызывает цепную реакцию – задымит, заискрит, есть вероятность, что током убьет, но и сама система откажет. А маленький сбой могу твердо обещать, не будь я Бояровым. И чтобы не убило при этом, тоже очень хотелось себе пообещать…

Я хлопнул последнюю рюмку коньяка и пошел в комнату, на тахту, под покрывало. Не на полу же спать.

Марина во сне, не открывая глаз, что-то пробормотала нечленораздельное и пристроилась головой у меня на плече. Я полагал, что засну мгновенно. Не получилось. Предвкушение завтрашнего дня! Куда только девалась вся накопленная усталость – и нервная, и физическая! Хоть сейчас вскакивай и мчись в порт для разборки. Но не вскочил. Зато Марина сказала неожиданно ясно, хоть и спросонья:

– Жарко. От тебя, как от печки, пышет… – но не отодвинулась, а еще крепче прижалась.

Что ж, человеку не чуждо ничто человеческое. Я – человек!

– … А сам говорил: без всяких этих! На кухне отсиживался! Эгоист!

– Предпочитаю сутки потерпеть, чем месяц упрашивать.

– Молодец, дядя! А что, меня нужно упрашивать?

– Да нет, тетя! Ты тоже молодец!

– А еще? Слабо?

– Х-ха!

Мне было не слабо. Нам обоим до самого утра было не слабо. Интересно, Швед передал деньги тезке? Где и как сейчас Сандрочка? Эх, тезка!..

Для начала я потолкался у проходной. Пропускной режим в порту не ахти. Тем не менее… лучше не рисковать – прицепится старикан-вохр, шум поднимет. Из бывших гэпэушников. У нонешних-то кагэбэшников вона какая власть, у него не меньше было, а теперя?! Так что если она, власть, микроскопическая, то уж ею-то он насладится-воспользуется: «Куды-ы-ы?!!».

Две бутылки водки я уже взял. У таксистов. Мог бы и коньяк прихватить с Маринкиной квартиры (дрыхла, как сурок… да я и сам глаза открыл только в час дня), но тут бла- ародные напитки не в чести, водочка – да! Конечно, не для стрелка вневедомственной охраны.

Я безошибочно определил среди идущих на территорию порта грузчиков:

– Мужики! Разговор есть.

– Ну давай, говори!

Говорил я, естественно, уже под бульканье и стук стаканов («О! А у нас и стакан есть!»). Говорил я, естественно, уже на территории порта в теплой компании. Говорил я, естественно, совсем не то, что думал.