Русско-польские отношения и балтийский вопрос в конце XVI — начале XVII в. - страница 13

, конечно, отдавало себе отчет в том, насколько опасно для него установление польско-шведской унии. Эту опасность оно пыталось предотвратить путем политического сближения с Габсбургами, которые после поражения Максимилиана оказались в состоянии необъявленной войны с Речью Посполитой. Императору были обещаны денежные субсидии для продолжения борьбы против шведского кандидата на польский трон[64]. Однако надежды на то, что конфликт с Габсбургами сможет временно приостановить внешнеполитическую активность Речи Посполитой, оказались тщетными: в марте 1589 г. Габсбурги заключили в Бендзине мирный договор с Речью Посполитой[65], о чем уже в мае стало известно в Москве[66]. Одновременно в Москву, по-видимому, стали приходить сообщения о концентрации шведских войск на границе и пограничных инцидентах[67]. В этих условиях в начале лета 1589 г. русское правительство приняло решение о подготовке к войне со Швецией[68]. Возможно, оно надеялось, что договор, заключенный на злекции с литовскими феодалами, не позволит Речи Посполитой выступить одновременно с Юханом III, и России, таким образом, удастся разъединить своих будущих противников, энергичными действиями выведя Швецию из войны. Ультиматум Юхана III заставил русское правительство еще более форсировать военные приготовления[69].

Когда к осени 1589 г. и Россия, и Швеция оказались на грани войны, неожиданно выяснилось, что в случае выступления против России Юхан III не может рассчитывать на поддержку польско-литовских феодалов. Уже на сейме, созванном весной 1589 г., выявились явные противоречия между отдельными группировками польско-литовских феодалов во взглядах на методы осуществления восточной политики Речи Посполитой. Хотя значительная часть коронной шляхты и сенаторов поддержала планы выступления против России, они встретили резкие возражения со стороны феодалов Великого княжества. В результате никакого решения о направленных против России военных мерах принято не было. В этих условиях согласие сейма на встречу Сигизмунда с Юханом в значительной мере теряло свою ценность для шведского правительства[70]. В дальнейшем, с осложнением международного положения Речи Посполитой, ситуация стала еще более неблагоприятной для Шведского королевства. Заключение Бендзинского мира было воспринято в Стамбуле как присоединение Речи Посполитой к антитурецкой политике Габсбургов, и летом 1589 г. татарская орда по приказу султана вторглась в Подолию, а у Хотина стала собираться для вторжения в Речь Посполитую турецкая армия[71]. В такой обстановке вопрос о выступлении против России стал для польско-литовских политиков уже вовсе неактуальным. На состоявшемся в сентябре-октябре 1589 г. Таллинском съезде представители Речи Посполитой отклонили шведские предложения о заключении союза против России. Юхан III пытался достичь своего, угрожая в противном случае отъездом Сигизмунда в Швецию, но успеха не добился[72].

Таким образом, шведский король накануне спровоцированного им конфликта с Россией сам оказался в международной изоляции. В результате на начавшихся осенью 1589 г. русско-шведских мирных переговорах шведские представители сами предложили продлить перемирие между государствами[73].

Однако это предложение было отклонено русским правительством, своевременно сориентировавшимся в сложившейся ситуации. Действительно, конфликт Речи Посполитой с Османской империей и Крымом привел к существенным изменениям в расстановке сил в Восточной Европе. В то время как внешнеполитическая активность польско-литовских феодалов оказалась целиком сконцентрированной на юге, на южной границе России наоборот наступила стабилизация положения[74], позволившая русскому правительству сосредоточить свои силы на нужном направлении. Поскольку к тому же свобода действий русского правительства не ограничивалась каким-либо формальным соглашением с Речью Посполитой, для русского правительства открывалась возможность отвоевать у Швеции выход к Балтийскому морю, использовав для этого уже собранную на границе армию. Поэтому русские представители на переговорах как непременное условие перемирия выставили требование передать России Нарву и занятые шведами новгородские пригороды