Русско-польские отношения и балтийский вопрос в конце XVI — начале XVII в. - страница 68

. Нарва и Таллин оказались под непосредственной угрозой нападения[515]. Ян Замойский предполагал закончить кампанию взятием Нарвы, но измученная армия отказалась идти дальше.

Опасения, что прибалтийские порты могут быть захвачены Речью Посполитой, заставляли Россию и Данию торопиться.

Шведские дипломаты, несомненно, чувствовали опасность создавшейся ситуации, и неудивительно, что русско-датское сближение вызвало самое сильное беспокойство в Стокгольме. Уже в апреле 1602 г., получив сведения о предполагаемом браке принца Ганса и Ксении, герцог Карл послал принцу грамоту, в которой, приводя ему в пример несчастную судьбу «ливонского короля» Магнуса, убеждал принца отказаться от этого брака[516].

Новая попытка расстроить брак принца Ганса и Ксении была предпринята Карлом, когда Христиан IV обратился в июле 1602 г. в Стокгольм с просьбой выдать проезжую грамоту для Ганса и его свиты. Получив датское послание, герцог Карл направил с проезжей грамотой в Стокгольм своего доверенного представителя Адама Шраффера, который должен был убедительно просить принца, чтобы тот, прежде чем окончательно принять решение, посоветовался бы со своей матерью и старыми советниками своего отца (а не с Христианом IV). В отправленном одновременно письме к принцу герцог Карл просил его, если он и не может отказаться от намеченного брака, по крайней мере не заключать никакого соглашения с русскими против Швеции[517].

После того как и этот демарш не имел успеха, принц Ганс с большой свитой в июле 1602 г. прибыл в Россию, а шведское посольство было задержано в Москве[518], тревога шведского правительства, по-видимому, достигла предела. Если в июне 1602 г. герцог Карл отклонил предложение Речи Посполитой начать переговоры о заключении перемирия, то в начале сентября командовавшему шведскими войсками Морицу Лейонхувуду было предписано вступить в переговоры и обещать уступить Тарту, Пярну и ряд других городов в обмен на отказ Сигизмунда III от притязаний на шведский престол. Одновременно герцог Карл лично обратился с предложением перемирия к королю Сигизмунду[519].

Окончательного решения в Стокгольме, однако, принято не было — здесь ожидали исхода русско-датских переговоров, которые, к явному облегчению для шведского правительства, в марте 1603 г. закончились безрезультатно, что и позволило герцогу Карлу в дальнейшем снова сконцентрировать свои силы для борьбы с Речью Посполитой.

Переговоры, начавшиеся в Москве в декабре 1602 г., с самого начала протекали в менее благоприятных условиях, чем рассчитывал Христиан IV, так как будущий царский зять — герцог Ганс скоропостижно умер 28 октября 1602 г. В соответствии с инструкциями Гюлленшерна не поднимал вопроса о русско-датском союзе против Швеции. Единственным вопросом русско-датско-шведских отношений, рассматривавшимся во время переговоров, был вопрос о русско-датской торговле в Нарве. Свои пожелания в этом отношении Гюлленшерна впервые изложил на заседании 13 декабря. На предложения датского посла последовал ответ, что, поскольку Щецинский договор гарантирует Дании свободу плавания на Балтийском море, вряд ли герцог Карл станет чинить препятствия датской торговле с русскими и, следовательно, обсуждение этого вопроса не имеет смысла. В ответ на повторные просьбы датчан гарантировать возможность их торговли с Россией (по Тявзинскому договору эта торговля запрещалась) им было предложено самим обсудить этот вопрос со шведами. Этот же совет дал на прощальной аудиенции послам 3 февраля 1603 г. руководивший переговорами А. И. Власьев[520]. Позиция, занятая русскими дипломатами, объяснялась, по-видимому, тем, что с датской стороны не последовало ожидавшиеся русскими предложений о союзе против Швеции. Вступать же в открытый конфликт со Швецией, не имея союзников, в сложившейся ситуации было невозможно. Следует учесть, что зима 1602/03 г. была очень тяжелой для страны — это был второй голодный год в России, население умирало, много людей скиталось по стране в поисках продовольствия. То тут, то там вспыхивали народные волнения; с осени 1602 г. началась посылка воевод «на разбойники»