Русско-японская война, 1904-1905. Боевые действия на море - страница 6

Бездействие русской эскадры позволило японцам провести операцию по закупорке фарватера брандерами в ночь на 11 февраля. Для этого были подготовлены пять пароходов, снабженных специальными приспособлениями для взрыва и скорейшего затопления. Каждый брандер был укомплектован минимальным количеством людей — командир, механик и 10–15 человек экипажа. Во время первой операции командирам брандеров было приказано не только перекрыть фарватер, но и атаковать сидящий на мели броненосец "Ретвизан". Первую операцию обеспечивало 16 миноносцев, которые подобрали экипажи всех пяти брандеров. Главные силы японского флота находились в районе операции на случай выхода русской эскадры.

В 2.40 с "Ретвизана" заметили корабли противника, и по ним был открыт огонь, поддержанный береговыми батареями. В результате один брандер выбросился на камни у горы Белый Волк, один затонул на рейде, а трем оставшимся так и не удалось загородить фарватер. Один из брандеров горел в течение суток.

Утром 13 февраля перед Порт-Артуром появились главные силы японцев, с которыми вступили в перестрелку береговые батареи и находившиеся на внешнем рейде крейсера "Баян", "Аскольд" и "Новик". В это время с разведки возвращались русские миноносцы. "Бесстрашный" прорвался в Порт-Артур, а "Внушительный" сел на камни в Голубиной бухте, его экипаж сошел на берег, а корабль был расстрелян японскими крейсерами. Русская эскадра, не предпринимая активных действий, продолжала нести потери. Эта ситуация вынудила сменить вице-адмирала О. В. Старка на посту командующего эскадрой.

Неудачное начало военной кампании, большие потери при полном бездействии флота вынудили военное руководство к проведению некоторых изменений и перестановок. Первая Тихоокеанская эскадра теперь стала флотом Тихого океана. На должность командующего флотом был назначен вице-адмирал Степан Осипович Макаров. Незадолго до этого назначения он говорил своим друзьям: "Меня пошлют туда, когда дела наши станут совсем плохи, а наше положение там незавидное". Получив 1 февраля уведомление о решении Николая II поручить ему командование флотом, Макаров не дожидаясь приказа (который вышел лишь через неделю), немедленно сдает дела в Кронштадте и 4 февраля выезжает на Дальний Восток. В Мукдене адмирал встретился с наместником и обсудил план кампании, а также предстоящие перестановки командиров кораблей и офицеров штаба. Утром 24 февраля Макаров прибыл в Порт-Артур. Один из участников осады так написал об этом событии: "Приезд адмирала Макарова заставил встрепенуться всю нашу эскадру. Все сразу почувствовали колоссальную энергию этого человека, все поняли, что он заставит работать. Появления такого начальника воодушевило всю молодежь, как офицеров, так и команду". С ним приехала "рабочая партия" Балтийского завода — 1 инженер, 1 механик, 1 чертежник, 189 мастеровых и 2 конторщика. Эти рабочие немедленно приступили к починке повреждений кораблей. Также прибыла партия рабочих с орудийного Обуховского завода под руководством полковника А. П. Меллера. Они стали собирать и приводить в порядок орудия из арсеналов крепости, обеспечивали их установку на батареи и ремонт корабельных орудий.

В тот же день успехом увенчались работы по снятию с мели броненосца "Ретвизан". После месяца бесплодных усилий броненосец сошел с мели. Его на буксире перевели в Западный бассейн, где немедленно начались работы по починке. Для ремонта использовали кессон — деревянное устройство, предназначенное для частичного осушения подводной части судна.

Кессон представляет собой, как бы большой открытый сверху ящик, изготовленный по форме обводов корпуса корабля и поэтому плотно прилегающий к его обшивке. За неимением дока кессон был единственным способом исправления повреждений на броненосцах в Порт-Артуре. Помимо "Цесаревича" и "Ретвизана", в ходе осады кессоны применялись также для ремонта "Победы" и "Севастополя" (дважды). В первые дни Макаров знакомился с положением дел на эскадре и в крепости, бывал на кораблях, батареях, в мастерских порта. Он старался узнать и изучить все нюансы сложившейся ситуации. Поняв значение происходящих событий, адмирал сделал выводы в своем рапорте наместнику от 27 февраля. Макаров писал: "Несмотря на всякие несовершенства и недостаток в исправных миноносцах, я нахожу, что мы могли бы рискнуть теперь же попробовать взять море в свои руки и преднаметив, постепенно увеличивать район действия эскадры. Я предусматриваю генеральное сражение, хотя благоразумие подсказывает, что теперь рано ставить все на карту, и в обладании морем полумеры невозможны". Его слова не расходились с делом. За 35 дней командования адмирала Макарова эскадра выходила в море шесть раз (при Старке лишь один раз — 27 января, при Витгефте дважды — 10 июня и 28 июля). Была начата разведка побережья, налажена дозорная служба, корабли стали активно выходить в море, ускорилось исправление повреждений кораблей. Кроме того, была организована перекидная стрельба по японским кораблям и проделаны значительные работы по усилению береговых батарей крепости. При нем флот стал флотом! Один из участников осады так написал о Макарове: "Со времени прибытия его все стали бодрее и веселее, воспрянули духом, начала расти уверенность в возрождение нашей эскадры, явилась надежда восстановить доблестную славу флота и наказать дерзкого врага… Только он мог дать и действительно дал флоту временно живую душу, внушив опытному и смелому врагу осторожность и должное внимание к нашим, теперь хотя и слабеньким, силам".