Рядом с Джоном и Йоко - страница 3

’t Do That и Run for Your Life, позаимствовав строчку “Лучше увидеть тебя мертвой, крошка, чем с другим”[8] из песни Элвиса Пресли Baby, Let’s Play House. А в одной из самых выдающихся своих песен, Jealous Guy, Леннон отважно вступает в царство ревности, с поразительной точностью описывая способ, с которым она заявляет о себе: сердце колотится, дрожь пробирает, ты едва можешь сдержать свою боль. И, поступая так, Джон позволяет нам ощутить ревность как нечто очень сильное и необыкновенное.

Поразительно и совсем не похоже на всех известных мне рокеров Джон пел о своей матери. Он однажды заметил: “Никогда бы не подумал, что в свои тридцать буду петь She Loves You и уж тем более – что когда-нибудь спою о своей маме!” Но он сделал это в двух выдающихся песнях. В Julia он прощается с ней, изображая ее “утренней луной”, и рассказывает ей, что его приманило дитя океана с “глазами цвета морской волны” и “струящимися волосами”, поблескивающими на солнце. (Имя Йоко переводится с японского как “дитя океана”.) В песне Mother, написанной всего двумя годами позже, он вновь прощается с Джулией во второй и последний раз – крича и тем самым избавляясь от неутолимой боли, которую так долго таил в себе. Боли, вызванной тем, что, когда Джону было шесть, мать отказалась от него. Забавно, что первая строчка этой песни – “Мама, я был с тобой, / Но тебя со мной не было”[9] – шутливо вторит самоуничижительному зачину Norwegian Wood: “Когда-то у меня была девушка, / Точнее, это я когда-то у нее был”[10].

Жизнь и искусство многогранной личности обычно полны противоречий. Джон Леннон был рожден лидером. Это он привел Пола в Quarrymen (затем Пол привел Джорджа, а Джордж – Ринго), это у него еще в самом начале родилось чувство, будто он выходит за рамки обычного (“Продвинутым я был еще в детском саду… А в двенадцать уже думал, что я гений и что никто этого не замечает”). Но он был лидером, который щедро делился своим творчеством с Полом Маккартни и Йоко Оно.

Он был убежденным рок-н-ролльщиком, чью жизнь навсегда изменил Heartbreak Hotel[11]

(“Услышав эту песню, я бросил все”) и Long Tall Sally[12] (“Это было так здорово, что я онемел”). И однажды – еще до того, как в его жизнь вошла та самая девчонка, – он решил, что “авангард” – это французский эквивалент слова “фуфло”. Тем не менее Джон всегда экспериментировал, прокручивая пленку задом наперед, используя лупы и некоторые приемы монтажа, и из Revolution 9 сделал настоящий авангардный шедевр.

Порой он был не уверен в себе, а порой хвастлив (“Одна часть меня считает, что я неудачник, другая – что я Господь всемогущий”). Он доверял и верил, но часто – и, как оказалось, пророчески – говорил о своем недоверии и паранойе (“Паранойя, – заметил он как-то, – это обострившаяся бдительность”). В какой-то момент он казался упрямым и в то же время был поразительно гибок, что позволяло ему продвигаться вперед, рисковать как в личной, так и в творческой жизни и жить сегодняшним днем (“Одни люди будто бы вечно играют в пинг-понг, другие копаются в прошлом… Кто-то прикладывает все усилия, лишь бы не быть здесь и сейчас… Я же не верю во вчерашний день”[13]). И наконец, он был лидером, который отказался от короны и империи, чтобы остаться честным перед самим собой (“Трудно ощущать себя Цезарем, которому все вокруг говорят, какой он прекрасный, заваливают его подарками и приводят девочек, а он хочет просто вырваться из всего этого и сказать: “Я не хочу быть королем, я хочу быть настоящим”). И именно та самая девчонка, что вошла в его жизнь, стала его учителем и духовным наставником. Как в песне One Day (at a Time), он был рыбой, а она – морем, он был яблоком, а она – деревом, он был дверью, а она – ключом. Проще говоря, Йоко позволила Джону стать тем, кем он был на самом деле.

“Два разума, одна судьба” – так Джон описывал их с Йоко взаимоотношения. Вместе они пытались воссоздать рай на земле – “Просто мальчик и девочка, старающиеся изменить целый мир”[14], пел Джон об их с Йоко отношениях в песне Isolation, – и приглашали всех и каждого в совместное путешествие. Многие – ворчливые циники и обиженные фанаты