Рыба, кровь, кости - страница 64

А чего хотел отец? От чего убегал он все эти годы? Это-то я и собиралась выяснить здесь.

На следующее утро по пути в Азиатское общество я всю дорогу фотографировала разрушающиеся особняки эпохи британского владычества, а Ник извинялся за тот упадок, в котором находилась Калькутта. Судя по его поведению, родной город разочаровал его. Возможно, двадцать лет, проведенные в Англии, заставили его увидеть это место в новом свете, неожиданном для него самого.

— Мне кажется, это по-своему даже чудесно, Ник. В любом случае твоей вины тут нет.

— Да. Я знаю. Все же мне бы не хотелось, чтобы ты судила о моем городе так, как многие иностранцы. — И он заговорил, передразнивая интонации военного телерепортера, особенно напирая на убедительные баритонные нотки: — «Мы с вами стоим посреди руин некогда величественного города Калькутты, ставшего теперь неиссякаемым источником уродств, увязнувшего в крови и грязи, где жизнь ничего не стоит».

Подхватывая меня под руку, чтобы я не наступила на ухмыляющийся товар уличного торговца фальшивыми зубами, он добавил своим обычным голосом:

— Лавка древностей, в которую заглядывают ради захватывающих ощущений вроде тех, что дает порнография.

— Тогда объясни мне свою точку зрения.

Ник зашагал так быстро, что мне пришлось побежать трусцой, чтобы поспеть за ним.

— Я помню Индию страной, где все было в изобилии. Смерть, взятки, несправедливость — верно, но еще были и культура, семейные традиции. Никогда одно не шло без другого. Мы с тобой живем в стране, где крайности существуют отдельно друг от друга: гетто выживших из ума старушек, гетто богатых биржевых маклеров, ушедших на покой, гетто людей, увлекающихся мини-гольфом. В Индии крайности перетекают одна в другую. Здесь сложнее не обращать внимания на собственные неудачи.

К тому времени, как мы подошли к Азиатскому обществу, укрывшемуся за бесцветным фасадом на Парк-стрит, пот уже струился по мне ручьями, и оттого свежему ветерку кондиционера внутри полутемного помещения я обрадовалась даже больше, чем внушительной библиотеке справочных материалов. Служащий с постным лицом вежливо взглянул на нас, когда я осведомилась о Магде Флитвуд и ее муже Джозефе Айронстоуне.

— С чего вы хотите начать? — спросил он, и одна из линз его толстых очков вспыхнула, отразив свет узких ламп над головой. — У нас здесь почти целый лакх книг…

— Это сотня тысяч — пробормотал Ник.

Секретарь кивнул.

— Включая часть оригинальной библиотеки Типу Султана.[34]

— О, вряд ли в моей семье были какие-нибудь султаны. Погодите… Магда родилась здесь и жила до тысяча восемьсот восемьдесят восьмого или тысяча восемьсот восемьдесят девятого года, а потом вернулась в Англию и умерла там…

— Вы ошибаетесь. Магда Флитвуд не умирала в Англии.

— Простите, что вы сказали?

Выражение его лица оставалось неизменным.

— Магда Флитвуд умерла в тысяча девятьсот тридцать пятом году и была кремирована здесь, в Калькутте. В соответствии с ее собственными пожеланиями. В храме Калигхат установлена мемориальная доска в ее честь. Надпись, конечно, сделана на бенгальском языке, с которым, я полагаю, вы не знакомы.

— Я знаком, — сказал Ник.

Круглые очки служащего снова озарились вспышкой.

— Вторая мемориальная доска установлена на кладбище на Саут-Парк-стрит. — Он вынул ксерокопию плана центральных улиц Калькутты. — До храма Кали вы доедете на такси. До кладбища можно прогуляться пешком. Вот здесь, — Его костлявый палец скользнул от парка Майдан вниз по Парк-стрит до перекрестка с Чандра-Бос-роуд. — Кладбище построили в восемнадцатом веке, когда Парк-стрит еще называлась Кладбищенской дорогой и вела к тогдашней южной границе белого поселения — теперь это почти центр города. Спустя всего двадцать три года не осталось ни одного незанятого клочка земли, и больше там никого не хоронили, за исключением членов некоторых влиятельных семей, вроде Айронстоунов и Флитвудов, в чьих могилах еще оставалось место, несмотря на стесненные обстоятельства.

Я удивилась тому, что секретарь так хорошо осведомлен о Магде, но еще больше меня поразило, как много скрывал мой отец (и Джек: разве он не был в курсе, учитывая, сколько времени здесь провел?).