Рыбьи дорожки - страница 18

И вот покатился на убыль лукавый, капризный март. Забурели проселочные дороги, показалась на холмах талая земля, поплыли по небу пухлые кучевые облака, и в теплом мареве над озером зазвенела песня жаворонка.

Под лед побежали первые, насыщенные живительным кислородом ручьи.

День ото дня начинает менять окраску снежный покров на льду. Темными пятнами обнаруживаются старые лунки. Узкая синеватая кромка отмечает первые закраины. А еще день-два — и нет снега на льду, одна каша. Но это ненадолго. И вот наконец поднялся, оторвался от берегов лед: сухой, ноздреватый, игольчатый… Последний лед.

Никогда я не ловил такой крупной густеры, как весной в заливах Московского моря. А ловилась рыба лучше всего под деревней Городней, вытянувшей порядок добротных пятистенных изб вдоль лоснящейся магистрали Ленинградского шоссе.

В этот увлекательный, но короткий период несложно и нетрудно разыскивать рыбу. Несложно потому, что большинство рыб, готовясь к нересту, собираются в стаи и выходят на мелкие места к берегам, заросшим камышом. Нетрудно потому, что разъедаемый водой, прогретый солнцем кристаллический лед рубится пешней без большой затраты сил и уж вовсе запросто высверливается буром.

Вот и проколотишь луночку поблизости жухлых кустиков прошлогоднего камыша, где-нибудь в мелкой заводи у самого бережка, отгребешь в сторону шуршащую ледяную кашицу, заглянешь в лунку — все дно видно как на ладони, а на дне трава, коряжки. Значит, хорошее место — должна подойти рыба! А потом наживишь крючок мормышки двумя-тремя пунцовыми суставчатыми мотылями и положишь мормышку на дно так, чтобы слегка натянулась тонкая искрящаяся нить жилковой лесы.

И, если угадал место, через минуту внезапно леса ослабеет, приподнимется, сморщится, а то согнется колечком либо петелькой. Значит, схватил кто-то приманку, поднял мормышку. Совсем мягко подсечешь, и завозится на крючке крупная, сильная рыба.

Упорно сопротивляется густера. А когда подтянешь рыбу под самый лед и засеребрятся в лунке ее широкие бока, тут она и вовсе так начнет бросаться из стороны в сторону — только держись! И лесу оборвать может, если неаккуратно потащишь, и бородку у крючка обломить. Поэтому требуется сноровка: закидывай поскорее, затемняй сверху лунку сыпучим ледком. А тащи не торопясь, ходу большого не давай и поглядывай, не ослабела ли леска.

Крупная, очень крупная ловится весной густера. Случается — граммов до пятисот. Значит, и лунку надо вырубать пошире, с запасом. Самое обидное, когда зацепил рыбу, «ходит» она на леске, а в лунку не пролезает. Вот уж тут кричит рыбак не своим голосом, просит помощи. Конечно, подбегут товарищи, помогут расширить лунку. Но и замечаний наслушаешься: «Эх, мол, ты, малявочник! Веры у тебя в крупную рыбу нет! Глянь, какую щелку вырубил!..» А ведь и в самом деле без веры в хорошую рыбу какая же ловля?..

Заманчив последний лед, тянет на себя рыбачков, но что говорить — опасен. Недаром рыболовы-уральцы окрестили его «худым». И если про первый лед, лед «верный», крепкий, надежный, давно сложена пословица: «Трещу да не пущу!» — то для последнего льда ее можно перефразировать: «Не трещу, а пущу!» Последний лед особенно коварен. Он может рухнуть под тяжестью человека неожиданно, без предупреждающего треска.

Страшно, спросите, ходить по последнему льду? Конечно, страшно!.. Так что же, может, тогда и вовсе не ходить, отсидеться на бережку?.. Нет уж, извините! Кто ловил в эти золотые денечки, и дальше будет ловить, и поймает, и если будет осмотрителен, то избежит всяких неприятностей.

Так и ходят по льду рыболовы — не спеша, с осторожностью, проверяя пешней подозрительные места. Не пробивается лед с одного-двух ударов — смело ставь ногу, иди дальше: выдержит. У тростничков особенно поглядывай — здесь лед всегда трухлявее. Против солнца без темных очков не ходи. Далеко от берега не удаляйся. А главное — не ходи в одиночку. Помни: если «один в поле не воин», то один по последнему льду тоже не рыбак.

Нет сегодня у вас времени добраться до настоящей хорошей воды. А порыбачить меж тем не мешало бы!.. Что же делать?