Рыбы у себя дома - страница 8

Такие глухие забойки я видывал в детстве и знаю, как много в них брали рыбы. Но знаю и сколь много ее гибло в пересыхающих и промерзающих озерах и протоках выше городьбы.

На правах нанайца старик рыбачил разрешенными небольшими ставными сетями, и мы вечером и утром любовались его уловом: добрые караси, пара 5-килограммовых сазанов, три толстолоба, хороший верхогляд, белый амур, сомы, косатки, монгольский краснопер. Я откровенно удивился: под Хабаровском теперь такие уловы не взять. Старик ответил: «Скоро и тут будет как там — город рядом, рыбак на рыбаке, гляди, как берега все затоптаны…» До нового города Амурска было полсотни километров, да разве ж это расстояние для лодки с «Вихрем»! До Комсомольска на 40 километров побольше, но рыбаки и оттуда доплывают до Болони за три часа!

Следующим днем мы минуем и Амурск, и Комсомольск. Напротив города юности вплотную подступивший к реке Сихотэ-Алинь вновь стиснул ее до километровой ширины, и стала она здесь глубокой, а течением быстрее почти в два раза. Но вскоре — напротив устья Горина — Амур взял свое, расширив главное русло до 6 километров. А всего через час — опять «труба», такая же узкая, такая же глубокая, такая же быстрая, как в горах Малого Хингана, но более длинная. И теперь Амуру течь по ней около полутора сот километров — до старого села Циммермановка, где он вырвется на широкую Нижнеамурскую низменность. Тоже сильно заболоченную, густо иссеченную протоками и озерами, из которых Большое Кизи и Удыль размером примерно с Болонь.

Озер от Хабаровска до устья Амура много. Мелких пойменных не счесть — их сотни тысяч. Но то и дело встречаются и обширные. Свыше 300 квадратных километров имеют четыре озера, тех же, которые с гектар или с два, — не пересчитать. В Нижнем Приамурье их общая площадь составляет около 15 тысяч квадратных километров.

Для рыб озера в летнюю пору — все равно что сочные луга для скота. Во время паводков на Амуре они наполняются и аккумулируют воду, на спаде уровня — питают реку. Мощный естественный регулятор стока. Жаль только, что преобладающее большинство озер мелки и потому при резких спадах воды обсыхают, а зимой промерзают. Однако, будучи заполненными, они приносят Амуру большую пользу: мелководье для нагула и нереста рыбы — «земля обетованная». Громадное значение озер еще и в том, что они систематически напитывают амурские воды зоо- и фитопланктоном и другим кормом для рыб и прочих гидробионтов.

Палатку поставили, развели костер, насторожили рыболовные снасти на большой, золотистой, за день прогревшейся косе, отделившей от струистой воды широкую тихую заводь. Недалеко за Циммермановкой. На крючок, наживленный черным червем, подцепился полуметровый калужонок, мы полюбовались им и отпустили. И, словно благодаря нас за великодушие, в заводи заворочались, забили хвостами две здоровенные калуги. Любят они спокойные темные глубины, но охотятся на мелководье.

От этого места пошли калужьи пажити, и чем ближе к устью реки, тем больше будет и калуги, и осетра. Но меньше станет аухи, черных амура и леща, а вскоре и их белых собратьев, монгольского краснопера, желтощека, верхогляда, толстолоба — вода здесь для них холодна. Не тот климат — все-таки уже почти 51 градус северной широты, а завтра будет за 54. Выше Хабаровска на полтысячи километров, а относительно Сунгарийского прогиба — еще на сотню больше. О суровости здешних мест свидетельствуют и сопки за амурскими берегами — они в темных, хмурых ельниках и лиственничниках. Моховых. С кедровым стлаником в подлеске.

И наконец в последний день стремительного бега мы посмотрели самые низовья Амура. Миновали Софийск, озеро Кизи, за которым уже Татарский пролив, — каких-нибудь 60 километров от нас! Богородское, Сусанино, Тахта, уже доступный для морских судов порт Маго, потом Николаевск. А там пошло широкое предустьевое пространство — длинная воронка с раструбом, само устье, которое непосредственно глазом не фиксируется, а далее — лиман, «незаконно» носящий свое название (это, по существу, часть пролива). Чем ближе к устью, тем шире Амур, все больше и больше в нем мелей и островков. Между конечными мысами Пронге и Табах — 16 километров. Простор! Дали в туманной дымке. Крутобокие берега. Свинцово-тяжелая вода… Но здесь так много мелей, что для судов обвеховано два фарватера. В северной стороне открывается студеное Охотское море, а до Сахалина рукой подать.