Рыцарь Хаген - страница 16

Сообщение Гунтера не особенно удивило Хагена: он давно предвидел такой итог событий. Рим умирал медленной, мучительной смертью, и спасти его уже никто не мог. Хагена обескуражил преувеличенный восторг Гунтера по поводу мирного соглашения. Римские легионы, расположившиеся в двух днях пути от Вормса вверх по течению Рейна, уже целый год не отваживались покинуть пределы своего лагеря, и теперь их уход имел всего лишь символическое значение. Они называли себя оккупантами, но на самом деле в последние годы их присутствие просто терпели. Бургундии не составило бы труда, объединившись с какой-нибудь дружественной империей, прогнать их из страны. Послы же, прибывшие к Гунтеру в отсутствие Хагена, на самом деле были просителями. Король должен был это понимать.

Гунтер верно расценил молчание Хагена.

— Ты старый брюзга, Хаген. Отчего ты не радуешься вместе с нами? Скоро ведь праздник.

— Праздновать будем этот «договор»?

Судя по вспыхнувшим яростью глазам Гунтера, эта фраза задела его до глубины души. Однако придираться он не стал:

— И Пасху, как я уже говорил. Да и твое возвращение — тоже. — Он улыбнулся: — Сам выбирай повод, который тебе по душе, но сегодня я желаю видеть вокруг себя радостные лица.

Что-то в голосе короля насторожило Хагена. Его тон и слова не соответствовали той манере разговора, которая была присуща Гунтеру. Что-то было здесь не так, и не травма была тому причиной.

— Отзыв войск повлечет за собой волнения, — проговорил он, — Силы Рима подорваны, но раненый великан…

— Не существует угрозы, с которой мы не можем справиться, — резко перебил Гунтер. Тема была исчерпана.

— Быть может, ты прав, мой король, — пробормотал Хаген, — И скорее всего, сейчас не время беседовать о политике, — Он схватил свой кубок, глотнул терпкого красного вина и медленным движением опустил его обратно на стол. Гунтер не спускал с него взгляда. В зале воцарилось напряженное молчание.

Хаген поднял бокал, поднес его к губам и украдкой взглянул на Гизелера. Хаген содрогнулся, увидев в глазах юноши вызов, граничащий с ненавистью. Фолькер тоже сидел с бокалом в руках, спрятав за ним лицо. Он не отпил ни глотка. А Эккеварт вообще делал вид, будто ничего не слышит, погрузившись в раздумья. Предположение Хагена, что между братьями произошла серьезная ссора, по-видимому, было верным.

— Прошу прощения, я ухожу, — проговорил Хаген. — Я устал…

— Останься, — перебил Гунтер. — Еще минутку, Хаген. Я… должен поговорить с тобой.

Хаген замер в ожидании.

Помедлив, король продолжал:

— У меня… есть свои причины знать, что ты думаешь о своем походе, — Он бросил пристальный взгляд на Гизелера, — Ты мог бы сказать, что в стране царит порядок, — если отбросить в сторону твои… предчувствия?

Хаген задумался:

— Пожалуй, да.

— Тогда все в порядке, — неожиданно возбужденным тоном продолжал Гунтер, — Покидая страну, король должен быть уверен, что ничего не случится. Я собираюсь в поход и думаю, что продлится он даже дольше, чем шестьдесят дней.

Гизелер открыл было рот, но Гунтер повелительным жестом остановил его:

— Я давно уже вынашивал эту мысль, и теперь мирный договор с Римом и наступление весны дают мне благоприятный повод наконец осуществить ее.

— Договор с Римом! — не выдержал Гизелер. — Этот пакт принесет нам беду, а не мир!

Гунтер не обращал на него внимания.

— Я отправляюсь в поход на север и прошу тебя, друг Хаген, сопровождать меня. Ты сможешь побывать на родине: мы доберемся до Тронье, а оттуда тронемся дальше.

— Дальше? Но севернее Тронье, кроме песцов и волков, нет никого и ничего.

— Исландия.

— Исландия!

Гунтер кивнул:

— Путь предстоит долгий, но на быстром корабле и с хорошим штурманом мы преодолеем его до зимних холодов.

— Может быть. Но что тебя так привлекает в Исландии, если ты готов идти на такие жертвы? Разумеется, мой король, я отправляюсь с тобой, раз ты этого желаешь…

— Да, желаю. — Это был приказ.

Ни один из присутствующих не произнес ни слова. Лишь на лице Гизелера отражалось нескрываемое возмущение.

— И какова же цель путешествия? — поинтересовался Хаген.

Гунтер улыбнулся:

— И король может испытывать земные чувства, дружище Хаген. Сейчас, когда в стране впервые за долгие годы наконец воцарился порядок, я хочу подумать и о себе. — Он глотнул вина. — Я решил жениться.