Рыцарь моего сердца - страница 14

— Не думал! Скажешь тоже. Да я уже голову сломал, пытаясь понять, кому и чем я мог так насолить. Недоброжелателей, конечно, хватает, как у любого более или менее популярного артиста, но таких явных врагов вроде бы нет. Не представляю. — Он покачал головой.

— Ну ничего, — успокаивающе сказала Оливия. — Все тайное рано или поздно становится явным. Придет время, и все прояснится. А пока нужно просто набраться терпения и переждать этот трудный период. Все образуется, вот увидишь.

— Ты знаешь это из собственного опыта? — поинтересовался он.

— И из собственного тоже. Мне тоже пришлось пережить нелегкие времена. Сначала, три года назад, тяжело заболел отец. Для лечения ему требовались дорогие лекарства и процедуры, на которые ушло очень много денег. Они, конечно, не спасли его, но помогали облегчить страдания. Мы с Синди переехали сюда, чтобы помогать маме ухаживать за ним. Отец наотрез отказался лечь в больницу, и нам пришлось нанять медсестру, которая проводила курс лечения на дому, а уколы я делала сама. Он умер через восемь месяцев, а еще через полгода от инфаркта умерла и мама. Не знаю, как я все это пережила. — Она грустно улыбнулась. — Единственное, что меня тогда поддерживало, это сознание того, что я должна беречь себя ради Синди. Должна вырастить ее, поставить на ноги. Ведь у нее, кроме меня, никого нет.

— А что же ее отец? Он совсем не помогает тебе?

Оливия прикусила свой глупый язык, но было уже поздно. Теперь придется как-то выкручиваться.

— Видишь ли… в общем… он регулярно предлагает помощь, но я решительно отказываюсь.

— Почему? — удивился он. — Ведь это же его дочь и его святая обязанность обеспечивать ее, хотя бы частично.

— Я предпочитаю быть независимой во всем.

Он пожал плечами.

— Не понимаю. Впрочем, ты всегда была упрямицей. Еще раз прими мои соболезнования по поводу смерти твоих родителей. Мне очень жаль, что тебе пришлось пройти через все эти испытания. — Он действительно сочувствовал ей, хотя не питал теплых чувств к ее покойным родителям из-за того, что они разлучили его с Оливией. Но это давно прошло, а сейчас он сочувствовал ей просто, ну… просто как хорошему человеку. Ну, может, не совсем просто. Он коснулся ладонью ее щеки. — Нелегко тебе пришлось, да?

Она вздрогнула от его прикосновения, но не отстранилась.

— Теперь уже ничего. Все потихоньку налаживается.

Дерек не отрываясь вглядывался в ее черты, такие родные и любимые когда-то, такие близкие и в то же время далекие.

— Оли? — Этим сокращенным ласковым именем он называл ее тринадцать лет назад, когда они еще были вместе и любили друг друга.

— Да? — прошептала она и затаила дыхание в ожидании… сама не зная чего.

— Мне кажется, я хочу поцеловать тебя.

— Только кажется? — улыбнулась она уголками губ.

— Нет, я уверен, что хочу этого.

Оливия молчала, только сердце колотилось в груди, словно пойманный в силки заяц. Не отрывая от нее напряженного взгляда, он придвинулся вплотную, погрузил руку в волосы на затылке, и она, словно загипнотизированная, наблюдала, как медленно, как мучительно медленно приближается его лицо. Когда их губы соприкоснулись, она почувствовала, как сердце ухнуло куда-то вниз и распалось на сотни трепещущих бабочек.

Его губы были мягкими, теплыми и в то же время требовательными. Вторая его рука обвилась вокруг ее талии, прижимая ее к твердому мужскому телу. Господи, она уже и забыла, как хорошо это бывает! От него исходило ощущение мужской силы и обаяния. Это был уже не пылкий юноша, а зрелый мужчина, искушенный в искусстве любви. Околдованная, Оливия позабыла обо всем на свете.

Внезапно Дерек прервал поцелуй, поднял голову и убрал руки.

— Извини, я, кажется, немного увлекся. Просто в последнее время я отвык от женщин. — Он тяжело вздохнул и, обойдя ее, направился к крыльцу. — Спокойной ночи, Оливия.

Оглушенная, ошеломленная, она молча смотрела ему вслед.

Утром, когда Синди заканчивала завтрак, собираясь идти в школу, а Оливия домывала блюда из-под закусок, слишком большие, чтобы заложить их в посудомоечную машину, они услышали во дворе какой-то шум. Кто-то громко чертыхался. Выглянув в окно кухни, Оливия увидела машину Дерека, стоявшую возле гаража, и самого Дерека, который изрыгал проклятья.