Рыцарь Прутьев - страница 2

Я должен был забыть любовь и верность им, любить только ее.

— Мы ваши спасители, защитники, расскажем правду…

Никс. Королеву Прутьев, хранительницу моей души.

— Идите к нам, любите нас, живите…

Я должен был принять свою новую личность.

— Идите к нам, любите нас, живите…

Синн Праймус, сын и рыцарь Дома Прутьев, мое сердце хотело быть с ней. Я должен был отринуть все причины ненавидеть ее, все мотивы сопротивляться связи, которую она поместила в мою душу. Я должен был преследовать ее, верить ей.

— Идите к нам, любите нас, живите…

Эта мысль разжигала мой гнев, мое желание справедливости.

Семьи отомстят. Эта чудовищная женщина не победит.

— Синн, — голос был похож на ледяной меч, вспоровший слова песни.

У меня едва хватало сил открыть глаза. Мои руки были прикованы к стенам, толстые веревки обвивали грудь, я висел в воздухе. Еще больше веревок обвивало ноги. Я несколько дней не двигался.

Каблуки ее простучали по камню медленным шагом.

— Неплохо справляешься.

Я стиснул зубы, голова упала, но не из-за моего желания. У меня не было сил ее держать.

Ее холодная рука обхватила мою щеку, поднимая мою голову, чтобы я посмотрел ей в жестокие глаза. Ее светлые волосы были собраны в строгую косу, а тело — заковано в форму из бледно-голубой кожи с серебряной окантовкой.

— Ты наша надежда, Синн.

Я пытался использовать гнев, чтобы сосредоточиться, но этого не хватало.

— Помни, кто ты.

Я никогда не буду Праймусом.

Ее глаза сверкнули.

— Хорошо. Ты был и всегда будешь Эль-Асимом.

Что? Разве это не должно заставить меня забыть?

— Да, — ее лицо смягчилось. — Ты здесь не для того, чтобы сломаться. Я не этого хочу.

Я едва дышал из-за пут. Если это не должно меня сломать, то для чего все это?

Ее пустая рука обхватила мою вторую щеку, длинные пальцы были ледяными.

— Чтобы усилить тебя, разжечь тебя. Только так можно разорвать связь с моей сестрой. Ты слишком сильный, нельзя отдавать тебя ей.

Я был согласен, но разве она считала, что это исцелит меня от деяний Никс? Чего она хочет? Сломать меня другим способом? Привязать мою душу к себе?

— Я должна знать, что могу тебе доверять в наших делах, Синн, — она покачала головой. — Если нам не удастся… — она закрыла глаза с приоткрытым ртом. — Если нам не удастся, в этом мире уже нельзя будет жить.

— Мир… — о, небо! Это мой голос? Я сглотнул. Во рту все засохло. Последний раз, когда мне предлагали воду, я выплюнул ее, чтобы не попасть под действие их наркотиков. Мне нужно дотянуться до Метки, использовать лаву вокруг меня, чтобы разбить тюрьму.

— Да, Синн, — она склонила мою голову к своим губам и коснулась моего лба на долгий миг, а потом отпустила. — Мир останется. Не сомневаюсь. Но разве мы захотим в нем жить?

Я разглядывал ее. Что она делает? Пытается завоевать мою верность? Если в этом дело, то пытки — не лучший выбор. Я видел печаль в этих честных глазах со слезами.

Я моргнул, растерявшись. Можно ли верить ее эмоциям? Или это еще одна игра?

Она облизнула губы.

— Она… Никс стала хуже. Она совсем уже… — ноздри Дины раздувались, рот раскрылся. — Ее нужно остановить, — она посмотрела в мои глаза. — Синн Кадар Эль-Асим.

— Выпустите… — говорить пересохшим горлом было больно, — …меня.

Ее губы скривились.

— Пока нельзя. Ты еще не готов.

Я потянулся к лаве, к огню, пытаясь найти источник силы, использовать ее и освободиться.

Но ничего.

Я висел, связанный, а сил не оставалось.

— Пусть любовь Рук поднимет тебя и прогонит отчаяние.

Королева Дина выпрямилась, и стальная маска проступила на ее лице.

— Я кое-кого привела, — она повернулась к двери. Я ничего не видел.

Зашелестела ткань, звон маленьких колокольчиков отразился от каменных стен.

Дина снова посмотрела на меня.

— Это высшая жрица Айанна. Синн, ей можно доверять.

Я нахмурился. Серьезно? Как я могу им доверять?

Королева Мечей обхватила руками мое лицо, заглянула в глаза.

— Впусти ее, Синн Эль-Асим. Пусть она исцелит раны в твоем сердце. Пусть уберет скрытое оружие, пока Никс не использовала их против тебя.

Я попытался вырваться.

— Сделай это, Синн, и ты сможешь отомстить, — Дина отпустил. — Помягче с ним, Айанна. Он не знает доброты Рук.