Рысь в плену лесного духа - страница 6
И поэтому теперь Дан стоял через дорогу от поместья и смотрел. Смотрел глазами, которые видели то, чего видеть не должны. И с дерева, увядшего красного клена, на него смотрело в ответ… нечто белое. Слишком далеко, чтобы разглядеть. Оно сидело в ветвях — и его взгляд, нечеловеческий взгляд, Дан чувствовал на себе.
Дан не мог отвернуться. Как загипнотизированный, как протянутый божественной силой. Белая аура клубилась, опускаясь вниз, разрасталась и стелилась от леса к кладбищу, от кладбища — к саду, а через сад — во двор, словно густой молочный туман, и она наступала, она наступала и струилась через кованые прутья ограды…
А Дан был не в состоянии пошевелиться, чтобы бежать: белый свет пленил его, обездвижил. Он чувствовал, что это существо, да, существо… не принадлежало миру живых. Но миру мертвых оно не принадлежало тоже.
Дан спросил без звука, одними губами:
— Что ты такое? — и выдохнул облако пара.
Туман остановился. Дану привиделось: существо склонило свою белую голову. И медленно, словно человек, перехватило ветки повыше — и, удержавшись за них, обогнуло ствол дерева и скрылось из виду. Дан наблюдал слабое неторопливое мерцание среди деревьев: оно уходило, и туман уходил за ним следом…
Ощущение смерти покинуло место, и Дан, потеряв из виду белый свет, смог сделать шаг. Он выдохнул напряженно, вглядываясь в темноту. Чувство, что за ним наблюдают, пропало.
Дан осторожно зашел за калитку. Крики донеслись из дома… но он подобрался ближе.
Вот женщина влетела в окно — и вздрогнула, как от удара, и в следующую секунду, как она открыла рот, кровь брызнула на стекло — и ее рука размазала алое, оставляя длинный след от пальцев. Это повторялось снова и снова. Момент, когда она умирала. Раз за разом. Место хранило отпечаток мученической смерти.
Дан зажмурился. Нет, нет… его не было. Мальчишки не было. Никого живого. И Дан уже решил уйти, когда…
С кладбища зашептались голоса. Безутешные, духи отнимались от могил. Дан знал, что ничем хорошим встреча с ними не кончится, и попятился назад.
— Спаси наследника, — начали они наперебой. — Найди его. Найди. Спаси. Найди его, последнего из рода Сарматэ. Спаси наследника.
Громко заплакала женщина, завыла:
— Льюис, мой мальчик…
И человеческие голоса обратились в звериные рыки, в один сплошной вой, в звуковой сгусток общей боли, оплакивания потери — и слова растворились в реве. Дан зажал руками уши и упал на колени.
Что-то коснулось его — и пронзило параличом, и он увидел: бежит зверь, огромная лесная кошка, рысь, и ее гонят охотники… И когда его сознание столкнулось с тем, что ему не должно быть подвластно, оно отключилось, как если бы выбило пробки от скачка напряжения, и он рухнул на землю.
Комментарий к Глава 2. Затишье и ожидание
*Elk Eyes — It Goes Dark
========== Глава 3. Возвращение домой ==========
I
У него случались ночи, полные безумия и ужаса, когда луна отражала весь свет, какой только могла. Случались такие ночи — недобрые, когда ветер свирепствовал, а деревья стенали.
В такие ночи он не мог вернуться в человеческое тело.
Он забрался в просторную нору под корнями дерева. Истощавший и бессильный. Передышек не было: его гнали и гнали. С яростью и убежденностью. Наверное, охотники почувствовали то же, что и он: это в последний раз.
Он постарался выровнять дыхание, прикрыл уставшие глаза и почти сразу провалился в беспокойный сон…
II
Сложно сказать, сколько он пробыл в этом сне, когда опять услышал лай. Всего пара километров. Отец всегда говорил ему: «Беда приходит с собаками». Оставаться было нельзя.
Он вылез из укрытия, потянулся всем телом, выпрямил исхудавшие длинные лапы — и они тут же подломились, не созданные для марафонов. Рысь стремительна и смертоносна: она не преследует добычу, она нападает из укрытия. И все-таки он научился — бежать. За все эти годы. Бежать без остановки.
III
В какой-то момент собачий лай стал оглушительным, а человеческий шепот — таким громким, как если бы заговорили в метре от уха. Ветки трещали, шелестела под ботинками и лапами осенняя трава, шаги стучали о сырую землю.
Он перепрыгивал ручей, когда не рассчитал — может, впервые за долгое время — и, царапая когтями выступающие корни, вместе с рыхлой почвой полетел вниз.