Рыжая Соня и ловцы душ - страница 45

Потом ливень прекратился... И вот опять по спине застучали дождевые капли. Укрытие... нужно найти укрытие. Превозмогая боль, он попытался сесть. Это удалось с третьей попытки.

Левая рука — и вся левая половина спины — онемела. Рыча сквозь стиснутые зубы, Гинмар извернулся и попробовал выдернуть стрелу, которая мало того что вонзилась очень глубоко, но еще и имела наконечник особого рода, наподобие рыболовного крючка, и вытащить ее он смог только вместе с куском кровоточащей плоти.

Гинмар все еще находился в той же расщелине холма, где его подстрелили. Магистр встал на колени, а потом, пошатываясь, поднялся. Медленно огляделся по сторонам, стараясь дышать пореже. Лошади не было. Он вспомнил, что слышал топот копыт. Может, ушла недалеко... Гинмар позвал, но в ответ — ни движения, ни звука, кроме шороха дождя.

Он добрел до устья расщелины и, осторожно ступая, двинулся по склону.

Споткнулся о камень и упал. Тяжело поднялся на ноги и заметил, что у него кровоточат ладони: ободрал при падении. Точно как у Гарда после борьбы с решеткой. Только тот был в лучшем положении — несчастный мертвец боли не чувствовал.

Тот, кто в него стрелял, оставил его умирать; смерть наступит скоро, ибо наконечник стрелы был отравлен. Для надежности. Гинмар двигался лишь благодаря Крови Демона, блуждавшей по его жилам вместе с собственной. Правда, потом она потребует расплаты, это он знал. Но пока... пока она его спасала.

Он падал еще три раза, прежде чем добрался до подножия склона, и к этому времени босые ступни просто горели.

Впереди замаячила темная линия деревьев; он остановился, прижавшись к стволу, и долго вслушивался в шум дождя и журчание воды в ручье. Его глаза искали огонь или какие-либо другие признаки присутствия людей, но напрасно. Он бродил между деревьев до тех пор, пока не наткнулся на место, где несколько крупных стволов срослись так тесно, что их переплетенные ветви образовали некое подобие навеса. Когда глаза привыкли к темноте, он разглядел лежащую на земле огромную ветвь — видно, ее обломил ветер. Гинмар добрел до нее и, скорчившись под этим ненадежным укрытием, мгновенно заснул. А вокруг падал дождь — мягко и непрестанно.

«Я найду эту тварь,— упрямо подумала Соня.— Из-за меня он явился в Логово. Это мое дело. Все вернулись назад, потеряв след, даже Лиара... Но я не отступлюсь!..»

Гинмар проснулся, трясясь от холода. Ни укрытия, ни пищи, ни огня. Он сильно ослабел, а в той крови, что еще оставалась в измученном теле, бродил яд. Сумрак под деревьями стал прозрачнее — приближался рассвет. Он подобрал с земли палку, довольно ровную, и, опираясь на нее, как на посох, сделал первый шаг. Порыв ветра прошелся по нему ледяными пальцами, как будто проверяя его силы. Вцепившись в палку, Гинмар тяжело двинулся вперед, озираясь время от времени, чтобы убедиться, что линия деревьев у него за спиной. Наткнулся на очередной ручей и спустился вниз, продираясь сквозь кусты. Зачерпнул ладонью воды, сделал пару глотков, но его тут же вырвало. Перебравшись через ручей по камням, вскарабкался на противоположный берег.

Каждый шаг отдавался мучительной болью, но он брел просто потому, что знал: останавливаться нельзя.

На опушке какой-то рощицы он обнаружил следы костра. Гинмар обыскал все вокруг, пытаясь найти что-нибудь полезное — может быть, обломок ножа, хоть что-то, что сошло бы за оружие. В конце концов он наткнулся на укрытие — односкатный навес, плотно сложенный, с сухими листьями и травой внутри. Он забрался туда, как зверь в нору, и закрыл глаза. Несколько раз он проваливался в беспамятство, потом услышал голос.

— ...Все равно что мертвый... Но я не для того забралась в такую даль, чтобы допустить еще какую-нибудь нелепую случайность. Вот проклятие! Проще всего убить его... Нет, лучше бы он сам умер!.. Разведу пока костер, я здорово замерзла... А им еще успею заняться. Никуда он не денется.

«Соня»,— узнал он. Конечно. Если у кого и хватило упорства его разыскать, то, разумеется, у этой рыжеволосой. Счастье иметь ее своим другом, но горе тому, кто обрел в ее лице врага. Она колеблется... Колеблется настолько, что разговаривает сама с собой, и это до определенной степени обнадеживает. Однако, если она желает ему смерти, то вполне способна исполнить задуманное. Можно не сомневаться.