Рыжая Соня и Врата Немедии - страница 12

— Бара понимает, — потрясенно прошептала Соня, не сводя со знахаря глаз.

— Нганга лечить — трава, огонь. Муонг — жить, Бара — жить. Омвами — нет, Нганга не может.

Он умеет исцелять тела, но там, где истерзана душа — бессилен.

Девушка склонила голову, а знахарь снова задумался.

Он должен был сказать теперь самое главное и не знал, как это сделать, используя известные ему бритунские слова.

— Доведу, — наконец произнес Нганга. — Лес, мбонго — ловеду.

Мать, ребенок — ловеду… Омвами — жить.

Соня мучительно искала подходящее определение, и тут ее словно озарило. «Лес любит нас…»

Ловеду — любовь, способная исцелить душу, спасти омвами.

— Да, — выдохнула она.

Знахарь обрадовался, часто закивал и закурил свою трубку, наполнив хижину горьковатым дымом мтупаегу.

— Бара уводить Муонг. Идти домой, — заговорил он снова.

Видимо, старик полагал, что любовь Сони способна помочь Муонгу преодолеть душевную боль и заставить вернуться туда, откуда он пришел.

— Он не доверяет мне, — печально сказала девушка, — Я — вазунгу, а он считает себя Мбонго. И он не любит меня. Он даже не хочет говорить со мной…

Нганга внимательно выслушал то, о чем она попыталась ему рассказать.

— Время, — произнес он наконец. — Сейчас — нет. Другая луна — ждать, — он жестом показал, что Соня свободна и может возвращаться к своему мужу.

Она направилась к выходу, но внезапно остановилась.

— Нганга! Что такое — «нагхада»? — это было то слово, которое произнес Муонг в ответ на вопрос вождя, почему он хочет в одиночку сразиться с леопардом, и оно не давало Соне покоя.

— Муонг — говорить часто. Нганга — знать. «Нагхада» — честь, — с гордостью пояснил знахарь.

Любимое слово Белого Воина, так часто повторяемое, что старик запомнил его среди немногих отвлеченных понятий.

Честь, вот оно как…

Мвиру хотел знать, что заставляет лучшего охотника идти на безумный риск, и согласился, что «нагхада» — достойный для этого повод.

Он ведь вернулся с охоты с пустыми руками и должен был восстановить свою честь. Дурацкая, неуместная Сонина шутка бросила человека в когти леопарда…

Теперь можно раскаиваться сколько угодно, а Муонг будет Лежать, кусая серые, растрескавшиеся от жара губы.

Когда девушка вернулась в хижину, ей было неловко даже смотреть на Муонга, но тот, за прошедшие дни начавший чувствовать себя немного лучше, спросил:

— О чем Нганга говорил с тобой?

— О тебе, — честно призналась СонЯ, — он… сказал, что у тебя все будет хорошо.

— Он сказал, чтобы ты хоть наизнанку вывернулась, а убедила меня покинуть племя, — возразил Муонг. — Что я, не знаю, что старик мечтает об этом чуть ли не с первого дня моего появления здесь? Так что не трудись врать.

— Но он хочет этого потому, что уверен — так будет лучше для тебя.

— Я сам знаю, что для меня лучше, Бара. И хватит об этом. Я тебе уже говорил: мой дом — здесь.

— Ну ладно, ладно, — успокаивающе улыбнулась Соня, заметив, как неприятно взволновала его эта тема. — Не расстраивайся, я же не потащу тебя в Хайборию силой.

Муонг прикрыл глаза. Он был очень слаб, но непрекращающаяся боль не позволяла ему заснуть.

— Бара, — через некоторое время позвал он, — поговори со мной.

— Тебе не стоит много разговаривать, — сказала девушка. — Нганга принес отвар из трав. Попей, тебе будет легче. И вздремни, это лучшее лекарство…

— Потом, — мужчина взял ее руку и положил себе на живот, прямо на страшный шов. — Так… хорошо. — Его губы тронула измученная улыбка. — Просто сиди и не двигайся.

Соня не подчинилась, начав осторожно гладить его живот и грудь.

— Ничего, Муонг, скоро ты встанешь на ноги, — пообещала она. — Знаешь, я очень испугалась, когда с тобой случилась беда. Ведь это я виновата, что ты пошел на леопарда в одиночку.

— Никто не виноват, я сам поступил как последний идиот, — возразил он. — Ты умеешь петь, Бара?

— Вообще-то не очень, — призналась Соня, удивленная столь странным вопросом. — Никогда особенно этого не любила.

— Мне трудно это понять… Вот Глария умела. Когда я на тебя не смотрю, Бара, мне кажется, что ты — это она.

— Глария? Кто это?

— Самая прекрасная женщина на земле. Вот только я ей не нужен.