Рыжие Пупырчатые Яйца - страница 11

стр.



  Поэтому из дому я долго никуда не выходил. Даже за хлебом. Мочил сухари, найденные в шкафчике на кухне, оставшиеся ещё с бабушкиных времён, и пытался хоть как-то выжить.



  Мне от бабушки много чего хорошего досталось. Вот, эта двухкомнатная хрущёвка, например, которую родители делить в своё время не захотели и всю предоставили мне.



  Я пролежал на бабкином диване целую неделю, "в обнимку с телевизором".



  Как-то вечером, по-моему, на третий день моей лёжки, Гришаня с бутылочкой зашёл. И... Развеял мои страхи! Он, кстати, с самого начала не боялся, что нас с ним убьют, элементарно хохотал над моими страхами.



  Для этого пришлось снова включить телевизор, хотя буквально только что выключил. Мы уставились на экран.



  - Ой, гляди-ка! Давно там не были! Акрополь!



  Я посмотрел на экран. Гришка даже с дивана вскочил, стал тыкать пальцем в телевизионную картинку.



  - Ой, гляди! И рожа, вроде бы, знакомая!



  На экране появился прыщавый Арик. Оператор направил камеру на его руки. Сухумский Аристотель, эмигрант второй волны, был в наручниках. Из этих новостей мы доведались, что в Греции была раскрыта банда живодёров, агентов по доставке частей тела в международные банки человеческих органов.



  - Выходит, мы Жановну спасли?!



  - Выходит...



  - А она нас, дура, проклинала!



  - Не нас, а Зой-Васильевну!



  - А, ну да...



  Репортёр почти визжал, запугивал, умолял быть осторожными. У Гришани вдруг прорезался чёрный юмор.



  - Погоди, на что они у этой Соньки могли позариться? У неё же печень вся от алкоголя сморщилась... Вставишь такую, и пациент окочурится, не отходя от наркоза...



  - Почему обязательно печень? У неё другое могли взять...



  - Что другое?! Она же вся трухлая, эта Софи!



  Дабы унять Гришанино недоумение, репортёр стал лихорадочно перечислять, что именно могли отрезать жулики у совершенно незнакомого человека без предварительно взятых анализов. В завершение он торжественно добавил:



  - Злоумышленники не гнушаются ничем. Если жертва оказывается бесполезной в плане органов, то используются кости для последующего изготовления натуральных протезов. В данном притоне был найден склад свежезаготовленных человеческих костей...



  - А, ну, тогда другое дело! - обрадовался Гриша. - Кость у Жановны крепкая, особенно в запястье. Один мой знакомый с ней дрался, овладеть ею хотел по пьяни!



  Он допил бокал и выключил телевизор.



  - Ну, я пошёл...



  - Куда, домой? Так рано? Посиди ещё!



  - Зачем домой? Я срочно к Жановне! Премию требовать...



  Хорошая жизнь была в институте, тепличная. Нафиг было увольняться?



  На радио-ТВ житуха ещё лучше, сладкая, денежная, но только для тех, кто с мозгами. Я в этот список не попадал...





  6.



  Больше ужасов в моей жизни не было, ни до вояжа в Грецию, ни после. Хотя нет! В шесть лет я заболел ветрянкой, все домашние тогда страшно испугались, особенно родители, но всё хорошо обошлось, выздоровел я. Кхм... В шесть лет... А в Греции я получил недетский шок, когда мне было восемнадцать, то бишь в 1990 году... А теперь мне было почти тридцать... Ведь на дворе стоял уже 2002 год! Вау! Значит, правильно работает подмеченная кем-то система: жизнь каждого человека поделена на двенадцатилетние циклы. Сейчас с нами происходит то, что было двенадцать лет назад. И через следующих двенадцать лет будет происходить то, что происходит сейчас... Но! Но! Но! Ветрянка ведь слабее по степени испуга, чем тот шок, который я получил в Греции... Ха! Значит сейчас, через двенадцать лет после Греции, меня должны были пугнуть ещё сильнее...



  Ну, всё, труба, подумал я. Теперь уж нет сомнений, что живым я не выйду.



  Получалось, что в ангаре меня держали для сугубо прикладных целей: освежевать, вынуть органы, потом отделить мясо от кости и отправить на фарш. Скорее всего, на колбасный.



  Но я просто так не сдамся! Я буду драться! Лишь бы только удалось встать на ноги...



  Пошарив в темноте по земляному полу в поисках недавно сброшенных кроссовок, я внезапно нащупал... Апельсин! И даже не один, а целых... Много!