Рыжие Пупырчатые Яйца - страница 13
Мебель в круглой комнате отсутствовала, зато у стен традиционно высились две большие мусорные кучи. Одна куча состояла из довольно милых вещиц: детские игрушки, предметы одежды и обуви, как детской, так и не совсем. То был никакой не хлам. Имелись также огромные мужские башмаки, электробритва, ракетки для бадминтона и прочее полезное барахлишко. Женские шмотки тоже имелись. То была куча "унисекс".
Вторая куча была малоинтересной, но от неё шёл приятный, знакомый с детства запах. Сухие апельсиновые корки!
В детстве по просьбе мамы я сушил апельсиновые корки на батарее центрального отопления. Потом мы сыпали их в шкафы - против моли, но не все, а ровно половину. Другая половина корок шла на цукаты для тортов, кои мама выпекала в изобилии. Собственно, поэтому они с отцом и разошлись. Я запомнил фразу: "Будешь печь и вязать, я с тобой разведусь!" Отец намекал, что вяжут и пекут одни толстухи. Мама не была толстухой, но на всякий случай проявляла послушание. Лет пять, не больше. Потом она делала всё с точностью до наоборот: к моему восторгу в квартире стал всё чаще появляться аромат ванильно-апельсиновых коржей. Спицы в маминых руках тоже появились - назло тирану. Сейчас я многое бы отдал за ароматы детства.
Я начал втягивать воздух ноздрями, вертеть головой. Крысы таращились на меня, а я - на них, но ни одна из сторон ничего не предпринимала.
Наконец от крысиного стада отделились штук пятнадцать-двадцать оранжевых комочков, во главе с Любопытной Варварой. Они потопали на середину зала, стали на задние лапки и комично замахали передними. Я залюбовался. Эти особи были самыми пушистыми из всех. Подумалось: если Варвара королева, то остальные сгодились бы на роль пажей и фрейлин!
Фрейлины с пажами стали подбегать к апельсиновой куче, выдёргивать из неё корочки и выкладывать их на полу большим кольцом. Затем они расселись по периметру кольца и стали... гадить! От экскрементов корки существенно потемнели.
Сделав своё гнусное дело, пажи и фрейлины отбежали от кольца на почтительное расстояние.
Затем на арену вышла Варвара: она разбежалась, прыгнула в середину круга и... Сделалась невидимой!
Через несколько секунд она возникла снова - как бы материализовалась. Для этого ей пришлось - всего-то навсего! - выпрыгнуть из оранжевого кольца.
Потом она снова запрыгнула внутрь и снова сделалась невидимой...
Что к чему, я догадался после пятой или шестой её попытки.
"Понятно, - подытожил я, - крысиная моча, попав на апельсиновые корки, размягчает их, делает мокрыми, способными давать испарения. Фекально-цитрусовые испарения, поднимаясь невидимыми струйками, создают экран, за которым можно прятаться".
Увидав мою просветлённую мину, Варвара прыжки прекратила. К ней снова подбежали фрейлины с пажами, таща в зубах вещицы из кучи "унисекс".
Часть вещиц, предварительно обгаженных, полетела внутрь кольца и сразу стала невидимой.
Затем в круг полетели необгаженные вещи. Те не исчезли из поля зрения!
"За магическим экраном исчезают лишь те вещи, которые успели пропитаться экскрементами оранжевых крыс, - подумал я. - Варвара, в отличие от вещиц, ни разу не позволила себя обгадить, но она выделяла пот, а пот сродни экскрементам..."
Неужели куча так активно испарялась? И таким вот простецким образом был создан непроницаемый экран?!
Через мгновение я заметил очень маленькую обезьянку, сидящую на полке, очень близко к потолку.
Обезьяна совершила шикарный прыжок, почти цирковой полет с полки, и приземлилась в "заднюю зону". Но она не стала невидимой!
"Это из-за ее пота! Ее пот совсем другой!" прозвучало в моих ушах.
Прыгая туда-сюда, крыса "Любопытная Варвара" потела изрядно, но вскоре притомилась и прилегла отдохнуть на крохотную, будто специально для неё приготовленную травяную циновку. Двое пажей (или фрейлин!) остались при ней - легли рядом на земляной пол.
А в центр зала устремились другие фрейлины с пажами. Четверо из них шли на задних лапках и несли на своих плечиках - как Ленин бревно на субботнике! - длинный белый баллончик.