Рыжий кот Шрёдингера

Я заслонюсь рукой

От пламенного ока.

К чему вопросы,

Коль ответа нет?

Средь тысячи времён

Есть только лишь дорога.

И нет, увы, совсем,

Обетованных мест.

21.07.1994

Вся красота осталась позади:

Одежды сорваны, как перед погребеньем,

Мир омывают, словно труп, дожди,

А после в саван заключат метели.

Пусть до зимы, пока что, далеко,

Но с каждым днём, мир скорбнее и строже: Темнит печаль прекрасное лицо –

- Ему ль не знать, что он на смертном ложе!

Но всматриваясь в резкие черты,

Ловлю я то, что не увидел летом,

И постигаю – красоту морщин

И волю жить, без Веры и Ответа…

01.11.1995

Валентине Тимофеевне.

Вновь висит над горизонтом Зимняя звезда.

Ангела перо упало, вдруг, с его крыла.

Лёгким, белым, чистым снегом опустилось вниз.

Ели теперь спорят с небом чистотою риз.

Ночью будет, с звёздным небом, в блеске спорить снег.

Тёмный ангел, пролетая, свой замедлит бег.

И, быть может, с сожаленьем, помянёт о том, Невозвратном, светлом веке, когда был с Отцом.

Если вспомнит, то заплачет. Не слезами – льдом.

28.12.1995

Маргарите Алексеевне.

Снежинка падает в раскрытую ладонь,

Порой, как мысль негаданная в душу.

Скажи, зачем, беспечный предок мой,

Когда-то вылез ты из тёплых вод на сушу?

Скажи, зачем, ты свой уютный ил

Покинул, ради звёзд и ради ветра?

Ах, да, прости, я как-то позабыл,

Что ты, увы, искал совсем не это!

Ведь ты хотел не звёзды, а покой,

Не шёпот ветра, а всего лишь пищи,

И знать не знал, идя этой тропой,

Что добредёшь и до моей ты жизни.

И я не знал, что мысль здесь обрету,

Что появлюсь когда-то здесь и где-то,

И за свою и за твою судьбу

Терзаем буду поиском ответов.

15.12.1996

Кате.

Я сомневался до последнего,

Что этот мир чего-то стоит.

Я с ним сражался с исступлением,

Хоть говорят – один не воин.

Из точки своего присутствия

Я сделал центр мироздания,

И мерил вечность безрассудно я

Мерилом своего незнания.

Бессмысленность всего извечного

Казалось бредом сумасшедшего,

Пока, в конкретности мгновенного,

Не вскрикнул радостью нашедшего.

Пока не встретил в бесконечности

Ту, что искал тысячелетия,

И солнце, что у края млечности,

Мне не дало успокоения.

08.09.1997

Кате.

Я кружился снежинкой в метели,

Из иных выпадая глубин –

- Бесконечность, сводимая к мере,

Как в бутыль загоняемый джинн.

Я был всем, или вовсе я не был,

Что по сути своей – всё равно.

Но тогда уже знал я и верил

В то, что мир – не одно лишь добро.

И беспомощно ждал той минуты,

Когда вечность порвёт свою нить.

И отведал, в свой срок, я цикуты:

Вспыхнул свет, я вздохнул – и стал жить!

18.12.1997

Кате.

Мир спрятал, с улыбкою горькой, загадки:

Стал взрослым, задумчивый в прошлом, ребёнок.

И тайны, собравшись в житейские складки,

Повисли на том, кто был раньше так тонок.

Он, житель, когда-то, лишь просто Вселенной,

Отныне живёт, сообразно прописке,

И вместо загадки, живой и нетленной,

От жизни зарплату берёт, по расписке.

27.01.1998

Я смотрю, как уходят мгновенья мои,

В ненасытность секунд, разгрызающих дни.

Острой болью, зубами забот и тревог,

Или стуком разлуки по рельсам дорог.

И во встречах любых чую этот же яд

Бесконечный, дурной, убывающий ряд.

Ускользанье, страданье, потеря себя

Из конкретности каждого нового дня.

Мне б надежды чуть-чуть, мне бы песню – не стон.

Но пророчил мне счастье один лишь Харон.

С ним бы плыть. – Да один неразменный пятак.

И сознанье того, что не надо бы так.

01.05.1998

N. N.

Мне свобода, как тяжкий крест.

Не свободу бы мне, а насест,

Где сидел бы я с птицею вольной,

Столь желанной, и столь же гордой.

Но не сесть рядом с ней, не поймать.

Остаётся – лишь горько вздыхать,

И кляня несуразность природы,

Всё валить на испорченность рода.

Ведь, по жизни, я явный сорняк,

И не птица, к тому же, а рак.

А она – настоящая дева!

И направо мне, ей – налево.

Но я в сердце открыл ей дверь.

Вот теперь и пою эту трель –

- Помесь страсти, безумия, боли -

- Всё о птице, живущей на воле.