С глазу на глаз со сфинксом

— Дамы и господа, застегните ремни.

Застегиваю ремень, прилипаю к окну и… замираю от неожиданности. Под нашим самолетом — как бы выбитый блестящими гвоздями разноцветных огней простой и современный план города. Это — Каир. Голубыми лампами обведены многоугольники площадей, розовые, зеленоватые или золотые огоньки прочерчивают направление улиц, белые и лиловые овалы указывают на спортивные площадки и стадионы.

Самолет снижается.

Теперь я различаю несколько десятков белых стрельчатых башен, окруженных коронами красных ламп. Это — мечети Каира. Кто-то из пассажиров говорит по-английски, что такая иллюминация устраивается каждую ночь по случаю длящегося весь апрель религиозного поста Рамадана.

Мы над самой землей.

Уже видно ярко освещенное здание аэропорта с арабской вязью на фронтоне.

Легкий толчок. Колеса самолета коснулись плит аэродрома. И вот я на египетской земле.

Пройдя наконец паспортные и таможенные формальности, сталкиваюсь с двумя сотрудниками нашего посольства. Они ждут меня уже несколько часов. Приветствую их как спасителей. Дело в том, что египетские таможенные чиновники, увидев мой магнитофон, потребовали предъявить разрешение на вынос его в город. Увы, такого разрешения у меня не было. Объясняю им, что я, как корреспондент Польского радио, командированный для передачи репортажей из Египта, не могу обойтись без магнитофона. Но ничто не помогает. Бесполезны и увещевания сотрудников нашего посольства. Чиновники непреклонны, и магнитофон перекочевывает в камеру хранения. Товарищи из посольства успокаивают меня; они говорят, что через несколько дней им, наверно, удастся добыть его через Министерство информации. Я же пытаюсь утешить себя тем, что все равно не смогла бы ничего записать на пленку: в дороге я простудилась и охрипла.

Садимся в машину посольства и направляемся в город. Минут пятнадцать едем по пустырям, а затем попадаем на прекрасно озелененные улицы, застроенные роскошными особняками. Это Гелиополь, один из самых красивых, но в то же время и очень дорогих жилых кварталов Каира.

Проезжаем вдоль шеренг вилл, которые тонут в экзотической растительности. У них плоские крыши, много террас и балконов; окна прикрыты жалюзи. Некоторые виллы украшены небольшими стройными колоннами в мавританском стиле. За примыкающими к виллам садами видны многоэтажные жилые дома, построенные в конструктивистском стиле. Однако не чувствуется никакого диссонанса между этими громадами и виллами совсем иной формы. Мне кажется, что это достигнуто включением между зданиями многочисленных островков зелени, в которых преобладают высокие стройные пальмы.

Постепенно улицы становятся все длиннее и шире.

Приближаемся к центру города, сверкающему уже издали тысячами разноцветных неоновых реклам. Каирские рекламы выглядят особенно красочно, так как большое впечатление своей декоративностью производит сама арабская вязь, напоминающая изящный орнамент.

Выдумка и изобретательность египетских мастеров проявляются в монтаже движущихся реклам и в подборе световых комбинаций.

Около бензоколонки замечаю наконец первых прохожих. Это двое мужчин в длинных широких белых одеяниях. На них белые шапочки, сильно контрастирующие с их смуглыми лицами.

Проезжаем широкую площадь, в центре которой высится перегруженное украшениями громадное здание, построенное в стиле прошлого века. Это Каирская опера, единственный театр в огромном городе, имеющем более двух миллионов жителей. Автомобиль сворачивает в одну из улиц, расходящихся радиально от площади Оперы. Мы останавливаемся у гостиницы «Националь».

Из кабаре «Попугай», расположенного рядом с гостиницей, выходит несколько молодых, темноглазых и темноволосых женщин, одетых с нарочитой элегантностью. Они очень красивы. Особенно нравятся мне их движения. Быстро перебирая ножками в туфельках на высоких каблучках, с полной очарования грацией несут они свои короткие широкие юбки, сшитые согласно последней моде.