С малых высот - страница 17

— Сели! — радостно крикнул Андрей Рубан, мой штурман в этом полете.

— Да, — облегченно выдохнул я. Даже при тридцатиградусном морозе у меня выступил пот на лбу.

— Давай снимать бомбы! — предложил Андрей. Но как это сделать? Ведь они со взрывателями. Малейшая оплошность — и произойдет взрыв.

После долгого раздумья Рубан осторожно отсоединил ветрянку от предохранителя. Попробовал выкрутить взрыватель — не поддается. Стали выкручивать вдвоем. Ключа у нас не было. Руки буквально примерзали к холодному металлу.

Наконец, взрыватель повернулся на один оборот, потом пошел легче. Разрядив первую бомбу, взялись за вторую. Оба взрывателя Андрей отнес подальше от самолета.

Потом Рубан залез в кабину, дернул за сбрасыватели, и две бомбы упали в сугроб под крыльями самолета.

Начали копаться в моторе, но неисправность не нашли. Попробовали запустить — сразу завелся. Бывает же такое!

Отрулили машину подальше от бомб и пошли на взлет. До аэродрома долетели благополучно.

Посадив самолет, я вылез из кабины и задумался: что же могло случиться с мотором? Андрей о чем-то спросил меня, но я не разобрал его слов. Он махнул рукой и пошел на командный пункт.

Я подозвал техника и сказал, что мотор опять сдал, пришлось садиться на вынужденную с бомбами…

— Не может быть! — удивился Коновалов. — Два раза его проверял.

— Опять, наверно, вода в бензин попала. Подошел техник Виктор Манеров. Вместе с Коноваловым он стал проверять двигатель. Вскоре вернулся Андрей Рубан.

— Приказали вылетать, — доложил он. «Как же можно вылетать, если не выяснена причина неисправности, — подумал я. — Ведь приказами и наставлениями это категорически запрещено». Но война диктует свои законы.

— Давай опробуем мотор на всех режимах, — предложил я.

Мотор, как ни странно, работал безукоризненно…

Но подошедший старший техник эскадрильи Степан Архипович Садовой запретил вылет. Проверили горючее. Там снова оказалась вода. Откуда она только берется?..

Заправив самолет чистым бензином, мы с Андреем отправились на задание. В эту ночь нам удалось сделать пятнадцать вылетов. Мне хочется подробнее рассказать о коммунисте Рубане. Несмотря на молодость, он пережил уже немало невзгод. В гражданскую войну Андрей лишился родителей. Сначала беспризорничал, потом попал в колонию имени Горького, к Антону Семеновичу Макаренко. Оттуда поступил в авиационное штурманское училище и успешно закончил его. Теперь Рубан отважно громил фашистских захватчиков.

Перед рассветом поступил приказ перебазироваться на основной аэродром. Командир звена Василий Голованов, Виктор Емельянов и я решили лететь вместе. Я пристроился к ведущему слева, Виктор — справа.

За спиной у меня разместились двое — Рубан и Коновалов. Пролетели фанерный завод, железнодорожную станцию Пола. Земля внезапно затянулась туманом. Это произошло так быстро, что мы и ахнуть не успели. Даже с высоты ста пятидесяти метров ничего не видно.

Летим. Туман не рассеивается. Чтобы не столкнуться, я отвалил влево, а Емельянов — вправо. Голованов пошел прямо.

Бензин на исходе. Что делать? Убрал газ, вошел в туман и решил садиться. А что подо мной — не знаю. То ли лес, то ли деревня, а может быть, дорога или озеро? Ничего не видно.

Уменьшив скорость почти до посадочной, стал парашютировать. Самолет словно проваливался в колодец. В таких случаях, как говорится, душа в пятки уходит. К счастью, самолет приземлился на открытом месте.

— Сели, сели! — почти в один голос закричали штурман и техник.

— Под снегом лед. Это, наверно, седой Ильмень, — определил Рубан.

— А на какой мы стороне? — тревожно спросил я. Дело в том, что западный берег контролировали фашисты.

Вот положение! И спросить некого. Решили ждать, пока рассеется туман. Коновалов и я закурили. Рубан не травил свои легкие никотином.

Неожиданно метрах в двухстах от нас показались подводы с людьми. Андрей побежал навстречу. Мы с Коноваловым запустили мотор. Заранее договорились: если это немцы, Андрей даст выстрел, мы на скорости подрулим к нему, заберем его и взлетим.

Андрей залег у проруби. Время шло томительно медленно. Когда подводы подъехали поближе, Андрей громко крикнул: