С мыслями о соблазнении - страница 43
Но эти великолепные глаза смотрели твердо.
− Вам придется, − тихо повторила она. – Если хотите получить деньги, у вас нет
иного выбора.
− Зачем вы это делаете? – с оттенком отчаяния спросил он. – Ну какая разница,
хороша книга или нет? Почему вас это заботит?
− Потому что когда-то вы были превосходным автором, одним из лучших среди
тех, что я прочла, и Марлоу нанял меня, чтобы вы вновь им стали. – Дейзи
вытащила стопку бумаги из-под мышки и подняла перед собой. − Эта рукопись
может стать гениальной, стоит лишь ее подправить.
− Нет, все не так! – прорычал он так громко, что голос отразился эхом от воды и
лежащих за ней холмов. – Боже правый, ну почему меня никто не слушает? Я не
могу сделать того, что от меня требуют.
− Конечно же, можете. Должны, если хотите получить деньги.
Дейзи протянула ему рукопись, но он не взял ее, скрестив руки на груди, тогда
она уронила связку листов на траву.
− Я приложила письмо, в котором обрисовала увиденные мной огрехи в сюжете
и различные предложения по их устранению. Как только я буду довольна
результатом исправлений, то одобрю рукопись, а вы получите деньги.
− Я не собираюсь исправлять ни слова, − повторил он. – Принимайте книгу как
есть или не принимайте вообще.
Дейзи вздохнула.
− Мне и впрямь нужно вновь цитировать ваш контракт? Ваш редактор. − Сделав
паузу, она ткнула себе в грудь. – Теперь это я, − напомнила она, словно он мог
позабыть сие вопиющее обстоятельство. – Ваш редактор должен одобрить
рукопись, и лишь потом вы получите оплату. А я не одобрю роман, пока вы его
не исправите.
− Что за глупость… − Себастьян не продолжил и, тихо бормоча под нос
ругательства, наклонился за пачкой бумаги. Увидев сверху напечатанное на
машинке письмо, он выдернул его из-под бечевки. И тут же поразился толщине
конверта. Прижав рукопись к себе локтем, он распечатал письмо. Даже не
читая, он пролистал его, пересчитал страницы и спустя мгновение вновь
возмущенно уставился на нее. – Боже правый, это какие же вам нужны
поправки, что для их описания потребовалось двенадцать листов. Женщина, ты
хоть что-нибудь понимаешь в литераторстве? Главное в произведении –
краткость.
− Совершенно верно. – Дейзи не моргнула и глазом. – Я была кратка, насколько
только возможно.
Сделав глубокий вдох, граф вернулся к первой странице. Письмо начиналось с
обычного вежливого приветствия: благодарим за рукопись, для «Марлоу
Паблишинг» было честью получить ее… Себастьян пропустил эту часть. Лишь
беглого взгляда удостоились и льстивые вступительные замечания о книге – как
необычен и занимателен замысел, выразительны герои и вообще невероятно
увлекательна вся история.
Вместо этого Себастьян перешел сразу к сути.
Перевернув вторую страницу, он обнаружил пронумерованный перечень
вопросов, которым, по ее мнению, следовало уделить внимание. Но дальше
первого он не ушел.
− Нет посвящения? – пробурчал он и снова взглянул на нее. – Это ваше главное
замечание? Что в книге нет посвящения?
− Я нумеровала примечания не по значимости, а по хронологии. Мне
показалось, так вам будет проще вносить исправления.
− Исправлять никогда не просто, мисс Меррик. Походит на геморрой.
Дейзи и бровью не повела от его грубости.
− И кстати, − продолжила она, − не все комментарии в перечне являются
замечаниями. Тот, что о посвящении, к примеру, это лишь мое наблюдение. Я
подумала, вдруг вы просто забыли его включить.
− Не забыл, − заверил ее Себастьян, чувствуя себя уязвленным и загнанным в
угол и не вполне понимая почему, коль его совершенно не заботит ее мнение. –
Я никогда никому не посвящаю свои книги. И раз уж вы мните себя знатоком
моего творчества, мисс Меррик, то должны бы это знать.
Дейзи поджала губы, словно сдерживаясь от едкого ответа. Но через мгновение
заговорила:
− Я лишь хотела дать вам возможность дописать посвящение, если вы вдруг
того пожелаете.
− Отлично, я не желаю. Посвящения глупы, бессмысленны и отдают
сентиментальщиной. Осмелюсь сказать, их используют романистки, − добавил
Себастьян, нарочно ее провоцируя, − но не серьезные авторы.
− Безусловно, − парировала Дейзи, − Герман Мелвилл глупая романистка, а
«Моби Дик» − бульварный роман.