С первыми лучами солнца - страница 3
- Завтра утром ровно в 8.00 состоится открытие раритетной выставки. Но вряд ли вы сможете туда попасть - будет мэр с очень важными иностранными гостями. Даже с Марса прилетела делегация! Большинство пригласительных билетов получили именно они, - старушка понизила голос до полушёпота. - Но некоторая часть билетов всё же была продана. Да!
Марк легонько толкнул локтём спутницу, что не укрылось от внимательных глаз гида.
- У вас есть пригласительные? - прищурилась старушка.
- Нет-нет, - быстро ответил парень. - Но, надеемся достать. Значит, говорите завтра в восемь? Спасибо за экскурсию. Если повезёт, придём обязательно....
- III -
Двуногий обитал в маленьком домике посреди бескрайней степи.
Рядом стояли с десяток таких же, закрытых большими серебристыми щитами. Других двуногих Орр не обнаружил и не учуял их запаха. Из чего хищник сделал простой вывод - его друг живёт в одиночестве.
Когда человек скрылся внутри жилища, зверь остался в тени, наслаждаясь прохладой - ветер на равнине сбивал жару. Впрочем, отсутствовал двуногий недолго. Орр сразу обратил внимание на странный блестящий предмет в руке.
- Теперь самое сложное. Прости, дружище, но другого пути нет.
Орр не успел ничего понять. Блестящий предмет громко щёлкнул, бок зверя легонько кольнуло. В сознании пронеслось удивление вперемешку с отчаяньем - неужели друг предал? Взгляд хищника помутнел, лапы подкосились, он рухнул в траву...
Когда серый открыл глаза, солнце наполовину спряталось за горизонт. Человек сидел у костра, вращая над огнём нанизанную на палку тушку птицы и что-то напевая. Ноздри зверя подразнил аромат жареного мяса.
Орр сразу обратил внимание на лапу - дёргающая боль стихла. Поверх раны таинственным образом появилась мягкая серая оболочка, похожая на скорлупу птичьих яиц.
- Жить будешь, - сообщил двуногий, бросив хищнику кусок зажаренной птицы. - Извини, что пришлось усыпить, иначе я не мог обработать рану.
Человек подошёл слишком близко. По правилам стаи этого делать нельзя, Орр должен выдать грозное предупредительное рычание. Но хищник почему-то промолчал, что-то его остановило. Он всё ещё не мог понять, как уснул и почему проснулся со странной скорлупой на лапе. Произошло нечто необычное. Но главное - лапа перестала болеть! Орр быстро съел мясо и благодарно посмотрел на двуногого.
- Супчик.
Человек подошёл ещё ближе и поставил перед зверем миску. Так близко, что смог протянуть руку и коснуться затылка. Серый среагировал мгновенно - пасть схватила кисть. Но сжимать челюсти Орр не спешил - это друг, клыки не вопьются в плоть двуного. Он лишь предупредил, что так нельзя. Его нельзя трогать!
- Спокойно-спокойно, - извинился человек. - Я ничего плохого не хотел. Ты ведь хороший мальчик?
Голос звучал успокаивающе. Хищник чуть слышно зарычал и разжал пасть.
- Вот и молодец, - обрадовался человек. - Всё-таки собаки в тебе гораздо больше, чем волка. Ладно, не буду мешать - ешь.
Двуногий вернулся к костру, Орр принялся хлебать из миски.
Он никогда не употреблял жидкую еду, но эта ему понравилась - вкус птицы и чего-то ещё. Чего-то очень знакомого, словно когда-то он такое уже пробовал.
Миска опустела, по телу расплылось сладкое блаженство. Орр подошёл к костру. Такой же запах был, когда огонь ел степь. Тогда хищник наблюдал за пожаром со скалы, зная, что огонь не ест камень.
Зверь лежал у костра, смотрел на пламя, слушал голос двуногого, шелест ветра по засохшей траве. Среди множества звуков и запахов тонкий слух хищника уловил нечто. Этот звук он не спутает ни с каким другим. Молниеносный бросок - в пасти хищника извивалась толстая змея.
- Ого!
Двуногий аж подпрыгнул.
- Царская кобра - вот это улов. И вакцину не успеешь вколоть. Ты меня спас, дружище.
Хищник слов не понял, но благодарность этого не требует. Её можно почувствовать по тону голоса, по взгляду. Благодарность идёт из сердца, от души - как и добро.
Орр редко ел змей, лишь когда становилось совсем туго с добычей. У степных гадов мясо горькое, только очень голодный зверь позарится. Хищник откусил ядовитую голову и отшвырнул в траву, победно рыкнув вслед. Словно предостережение другим гадам, если попытаются напасть на друга.