С прискорбием извещаем - страница 6

Я вручил засевшим в кухне виртуозам солонины требуху и поспешил вернуться в кабинет, где оставил Джанет. На обратном пути с рынка я рассказывал ей о гибридизации орхидей и теперь подошёл к столу, чтобы взять пачку садоводческих фотографий, которые собирался показать ей, как вдруг заметил, что со стола что-то пропало. Поэтому, предоставив ей разглядывать карточки, я вернулся на кухню к Вулфу и спросил, был ли кто-нибудь в кабинете в моё отсутствие. Он стоял возле Мариэллы, наблюдая за её манипуляциями на разделочной доске, и я услышал в ответ лишь рычание.

— Никто из вас не покидал кухню? — не отступался я.

— Нет, — произнёс он коротко. — А что?

— Кто-то умыкнул мой леденец, — ответил я и, оставив его с друзьями по песочнице, вернулся в кабинет.

Джанет сидела, разложив на коленях карточки и внимательно их разглядывая. Я встал перед ней и дружелюбно осведомился:

— Что вы с ней сделали?

Она подняла глаза. В таком ракурсе, со вскинутым вверх лицом, она казалась почти симпатичной.

— Что я сделала… что?

— С карточкой, которую взяли с моего стола. Это единственный имеющийся у меня ваш портрет. Куда вы её дели?

— Я не… — Она осеклась. — Я не брала! — наконец произнесла она с вызовом.

Я сел и укоризненно покачал головой.

— Выслушайте меня внимательно, — сказал я. — Не стоит лгать. Мы ведь друзья. Мы плечом к плечу преследовали дикую кабанью требуху в её логове. Снимок — моя собственность, и он мне нужен. Может быть, он случайно соскользнул в вашу сумочку? Взгляните.

— Его там нет. — С новой ноткой гнева в голосе и с новым приливом краски к щекам она сделалась ещё лучше. Левой рукой она прижимала лежавшую на стуле сумочку.

— Позвольте, я проверю. — Я направился к ней.

— Нет! — воскликнула она. — Его там нет! — Она положила ладонь на живот. — Он здесь.

На мгновение я замер, решив, что она его проглотила. Затем я вернулся в кресло и сказал:

— Ладно. В любом случае вам придётся его вернуть. Есть три варианта — выбирайте. Или вы достанете его сами, или это сделаю я, или я позову Мариэллу и буду держать вас, пока она будет вас обыскивать. Первое кажется мне наиболее приемлемым для леди. Я отвернусь.

— Пожалуйста, не надо. — Она ещё крепче прижала ладонь к животу. — Ну пожалуйста. Это моя фотокарточка.

— На этой фотокарточке действительно изображены вы, но отсюда не следует, что это непременно ваша фотокарточка.

— Её вам дала мисс Хадлстон.

Я не видел причины отрицать очевидное:

— Да, её дала мне она.

— И она сказала вам… она… она думает, что это я рассылала эти ужасные письма! Я знаю, она в этом уверена!

— Это, — твёрдо ответил я, — уже другое дело, и им занимается мой шеф. Меня же интересует только фотокарточка. Возможно, она действительно примечательна лишь тем, что на ней изображена девушка, которая придумала Ушастого Карлика и Праздник Великанов. В таком случае, если я попрошу мистера Вулфа, он, скорее всего, её вам отдаст. Я даже допускаю, что мисс Хадлстон могла её украсть, — почем знать? Она не сказала, откуда её взяла. Но в данный момент вы стащили её с моего письменного стола, и я хочу, чтобы вы её вернули. Вы можете сделать себе другую, а я — нет. Итак, мне позвать Мариэллу? — Я повернул голову и сделал вид, что готов завопить.

— Нет! — воскликнула она, встала со стула и, развернувшись ко мне спиной, принялась проделывать странные движения.

Когда она протянула мне фотографию, я сунул её под пресс-папье на столе Вулфа и стал помогать ей подбирать с пола карточки растений, куда они упали с её колен.

— Посмотрите, что вы наделали, — сказал я. — Вы всё перепутали. Чтобы привести их в порядок, придётся теперь изрядно повозиться…

На какое-то мгновение мне показалось, что сейчас польются слёзы, но этого не произошло. Мы провели вместе час не так чтобы весело, но довольно мирно. Я избегал заговаривать о письмах, потому что не знал, какую линию расследования собирается избрать Вулф.

Когда же он наконец принялся за дело, выяснилось, что линии попросту нет. Когда, успешно расправившись с фрикасе и гарниром, мы собрались в кабинете, минуло уже девять часов. С фрикасе всё оказалось в порядке. Оно получилось на славу. Вулф уничтожил три порции и, разговаривая с Мариэллой большую часть трапезы, не только был снисходителен, но и выказывал определённое уважение. Вначале, правда, произошёл один неприятный эпизод, когда Джанет не захотела положить себе фрикасе, и Фрицу было велено нарезать для неё ветчины.