С удостоверением "Правды" - страница 10

Редакция «Правды» помещалась в маленькой и единственной комнатушке, куда было втиснуто два стола, кресло, пишущая машинка и несколько картин и фотографий горных пейзажей. Редактор газеты, одетый в повстанческий комбинезон, худой человек с воспаленными от бессонницы глазами, радушно показал мне на единственное кресло. Он был бесконечно горд принять у себя представителя той далекой, как он выразился, великой «Правды», именем которой словацкие коммунисты назвали свою газету. И с какой неутолимой жадностью выслушивал этот только что вышедший из шестилетнего подполья человек о нашей газете, нашей редакции, наших порядках, о системе и опыте нашей работы, о нашем рабочем дне и наших машинах! Здесь, в повстанческом городке, к которому уже с четырех сторон двигались немецкие части, в часы напряженных боев, в которых решалась судьба восстания и собственная судьба этого человека, он искренне старался вобрать в себя опыт «великой», какой говорил, газеты…

— Мы ж тоже «Правда», мы должны у вас всему учиться… Я рад, что мы научились у вас связи с массами. Вот, — он бросил на стол толстую папку с письмами, — эти письма мы получили за 20 дней нашего легального существования. В день по 15–16 писем. Мало? Для нас много. Иные газеты не получают ни одного. А у нас во всех частях — люди, которые нам пишут… Это наша гордость… Мы же «Правда»…

Когда прощались, он из-за тесноты опрокинул стоявший на столе вазон с астрами.

— Тесновато у нас, — словно извиняясь, сказал он. — Вы, наверное, не в такой тесноте работаете.

Вспомнив наше огромное здание на улице «Правды», я скрыл невольную улыбку.

— Ну, ничего. Вот победим, дадут нам для редакции хороший дом, увеличим формат, заведем сотрудников… — Этот усталый, невыспавшийся человек мечтал о будущем.

Гордое название

Это было в первые недели после освобождения Будапешта. Закопченные развалины еще преграждали улицы, превращая старинные кварталы нагорной Буды в гигантскую каменоломню. Иногда воздух вздрагивал — это рвались мины замедленного действия, заложенные противником при отступлении.

Но венгерский народ, с которого были сбиты цепи фашистского режима, уже расправлял плечи, столица начинала жить бурной политической жизнью, выходили десятки газет, все стены были заклеены плакатами и призывами… Самой оживленной частью города стала площадь перед зданием национальной партийной организации. Политуправление фронта открыло большую фотовыставку «Окно в Советский Союз». Посетить эту выставку оказалось столько желающих, что в первый день дело не обошлось без комендантских патрулей. И все же толпа ухитрилась подмять в дверях двух неудачников.

Вот на этой-то выставке, у стенда, посвященного большевистской печати, Бела Иллеш и познакомил меня со знаменитым венгерским ученым, лауреатом Нобелевской премии Сенджоржи. Этот маститый старец, открывший миру живительные свойства витамина С, жадно рассматривал фотографии и все спрашивал, спрашивал, не удовлетворяясь пояснениями, которые ему давали. Потом он поднял на нас свои ясные, по-детски озорные глаза и сказал:

— Вы знаете, господин Бела, и вы, господин подполковник, я достаточно поездил по свету и не очень впечатлителен по натуре, но вот теперь, смотря на эти фотографии, я никак не могу отделаться от мысли, что смотрю в будущее человечества. — Потом он снова приблизил лицо к стенду печати, в центре которого находился снимок здания «Правды».

— Вы здесь работаете? — спросил он меня через Белу Иллеша. — А скажите, что означает название вашей газеты, как переводится слово «Правда»?

Бела перевел. В близоруких глазах ученого отразилось удивление:

— Так просто?.. — Он задумался. — А ведь в этом названии глубочайший смысл. — Постоял перед стендом, вновь с интересом посмотрел на снимок нашего здания и потом заговорил быстро-быстро.

— Он говорит, что еще не вполне понял советскую государственную систему, но убежден, что только в Советской стране все подчинено заботам о благе народа, — начал переводить Бела. — Он говорит, что только Советское правительство говорит народу правду и советуется с ним по важнейшим вопросам, он говорит, что только при советской системе самая влиятельная и популярная газета может носить название «Правда».