С волками жить... [СИ] - страница 9
Остаток лета Люта провела, выискивая звериные тропы и норы — потому и не появлялась в деревне. Чутье у нее и в человеческом облике было отменным, зрение тоже, так что теперь она точно знала, где лежки кабанов, где — оленьи… хотя какие тут олени, говорил Тан, название одно! Вот в родных местах звери на загляденье, чуть не с лошадь ростом, а тут мелочь какая-то. Правда, поди угони эту прыгучую мелкоту по уступам и осыпям…
Скучать ей было некогда. Горевать — тоже. Она поплакала в подушку, повыла на луну, когда подошло очередное полнолуние… а потом решила, что отец не для того ее растил и воспитывал, чтобы она выла и ныла, как капризные избалованные девицы. Он хотел, чтобы Люта могла выжить самостоятельно, этим она и занялась. И хорошо, что такое дело отнимало много времени, а то недолго начать жалеть себя!
Покамест выживать получалось. В лесу с голоду точно не умрешь, если умеешь охотиться, это во-первых. Во-вторых, с деревенскими вроде сговорилась, уже дело. За шкуры хорошо заплатили — сказано же, Люта умела их выделывать. Кто, спрашивается, этим занимался, пока отец охотился? Дело нелегкое, долгое и грязное, зато мех выходил на загляденье…
Полученные деньги и те, что остались у Трюдды, она почти целиком истратила в оружейной лавке. Потом окупится, подумала Люта, расплачиваясь, а умереть с голоду она уж точно не умрет.
Синяка на плече уже не было — научилась правильно держать ружье. И попадать с первого раза. Только все равно нужно было стрелять снова и снова, чтобы не растерять едва полученное умение.
2.
— Да ты будто выросла, — сказала Трюдда, обняв девушку по весне. — И не отощала даже, какое-никакое мясо на костях имеется…
— С чего бы мне тощать? Столько припасов мне одной много будет, — Люта едва заметно показала зубы.
Она и прежде не голодала, но теперь добавилось тяжелой работы: отец всегда оберегал ее, но она хоть вприглядку научилась, как отгребать снег, как таскать из леса хворост и дрова, пилить и колоть особенно крупные валежины, как доставать воду из колодца, пока тот не замерзнет, а тогда — собирать снег… вот мясо и наросло, как Трюдда выразилась. Ну а топить печь и готовить и так приходилось ей.
Сейчас даже проще было: Люта могла лечь спать в нетопленом доме и не замерзнуть, и если бы не шкуры, не стала бы возиться с печкой. А помыться… Ручей не замерзает, ей в самый раз. Небось не косу по колено полоскать в трех водах!
— Я же охочусь, — продолжала Люта. — Собаку бы взять, а то самой все не съесть, так ведь ее волки утащат.
— У вас была ведь!
— Так вот и утащили…
— Да, сущая напасть… Но не будет волков — олени все огороды разорят. Кстати, не хочешь посадить хоть зелень какую? Самое время!
— Нет, — помотала головой Люта. — Щавеля и крапивы я в лесу нарву, а прочее… За ним уход нужен. То полей, то сорняки дергай, а я в лесу пропадаю. Обойдусь. У вас куплю. А траву всякую, ну, которая для запаха, и засушить можно. Вы ж так делаете, я видела.
— Ой, болтливая сделалась — в папашу! — в сердцах ответила Трюдда и вытолкала ее из лавки. — Иди уже за своим порохом, а я тебе пока соберу всякого…
Люта огляделась по сторонам: все те же мальчишки, те же лавки, лужи, мостовая… Хотела бы она здесь жить?
«Да ни за что, — ответила она самой себе. — Лес каждый миг разный, а тут… как в болоте!»
— Слушай-ка, — сказал ей хозяин оружейной лавки, — ты что, только на крупного зверя ходишь?
Люта неопределенно пожала плечами.
— Говорят, в наши края черные белки откочевали, — чуть понизив голос, сказал он. — Видела когда-нибудь? Ну, на ласку похожи, только покрупнее, а хвост не такой пышный, как у белки. Мех у них дорогой, с богатой такой искрой…
Он закатил глаза, потом снова глянул на Люту: та молча ждала продолжения.
— Бить их надо только в глаз. Иначе толку? Клочья одни! Может, попробуешь?
— У меня только двустволка, — ответила Люта. — Куда ни бей белку, одни ошметки.
— А у меня тут завалялось ружьишко! Так себе, честно скажу, но в умелых руках и палка стреляет…
— И деньги кончились.
— А я тебе в счет шкурок ссужу его до весны.
— Так вдруг я ничего не добуду?
Представлять на месте хозяина лавки кипящий горшок с кашей было так забавно, что Люта даже улыбнулась. Как обычно, не размыкая губ, чтобы не показывать слишком крупные и острые зубы.