Сад утрат и надежд - страница 6
Они возвращаются в Англию в мае. Впрочем, поют только самцы. Самка выбирает себе партнера по красоте его пения, знаешь ли ты об этом?
А еще в начале мая надо сажать последние летние луковицы и корни. Сажать георгины, сотни георгинов. Ирисы к этой поре почти взойдут, пожалуйста, подкорми их. Приготовь землю. Удали отмершие растения. С наступлением мая я работаю в саду с раннего утра и дотемна. У меня болит все тело, и я никак не могу избавиться от грязи под ногтями. Но я чувствую себя немыслимо прекрасно, лучше, чем когда-либо.
И вот еще что, Джульет: в этом месяце в лесу у ручья цветут колокольчики. Любуйся ими, но если увидишь круг из этих цветов, никогда не заходи в него. Это приносит несчастье. К тебе придет злая фея и проклянет тебя. Вот что, по словам мамы, случилось с одной малышкой.
Запомни: Май – лучший месяц.
– Я не хочу мюсли. Я хочу тост.
– Айла, дочка, тостов нет. Поешь мюсли. Ох… блин, почти восемь! Всем надо торопиться.
– Мам, но я ненавижу мюсли. Эти сушеные фрукты! Меня тошнит, когда я ем их. Не заставляй меня есть их. Иначе меня стошнит.
– О’кей, тогда возьми батончики «Уитабикс». Санди, милый, не надо так делать. Не бросай это на пол. Мэтт, ты можешь остановить его, чтобы он не бросал на… ох.
– Я ненавижу «Уитабикс». От него меня…
– Тогда съешь банан. Би, пожалуйста, ты можешь что-нибудь съесть?
– Знаешь, ма, мисс Робертс говорит, что нельзя начинать день с фруктов, она говорит, что это вредно для желудка.
– Мисс Робертс ошибается. Мэтт! Пожалуйста, не позволяй ему бросать на пол мюсли.
– Господи, Джульет! Я слышу тебя. Не кричи на меня.
Джульет заметила, что ее плечи оказались где-то на уровне подбородка. С тяжелым вздохом она отошла от стола.
– Я не кричу. – Она наступила на маленький игрушечный автобус, но успела поднять ногу, прежде чем он превратился в самокат, ловко сохранила равновесие и ухватилась обеими руками за стул старшей дочери. – Господи! – воскликнула она. – Чуть не упала! Вы видели?!
Никто ей не ответил, только Айла, ее средняя дочка, жалобно посмотрела на нее и протянула пустой пакет IKEA.
– Пожалуйста, мама, пожалуйста, я ненавижу мюсли и я ненавижу «Уитабикс», пожалуйста, не заставляй меня их есть.
– Ох, дай ей тост, ради бога, – раздраженно сказал Мэтт. Он откинулся на спинку стула и пощелкал радио. – Давайте послушаем какую-нибудь музыку. Я ненавижу по утрам «Радио-4». Правда, дети? Это все равно что пригласить ужасных стариков с гнилым дыханием, чтобы они сидели рядом и орали на тебя, пока ты завтракаешь.
Дети засмеялись, даже Би. Джульет тяжело вздохнула:
– Тостов нет.
Мэтт поднял глаза от своего телефона:
– Почему нет?
– Мы все съели.
– Нам надо приготовить сегодня больше. – Он потряс пустой картонной коробкой. – И апельсиновый сок.
– Я хотю сок, – тихо сказал Санди из своего угла. – Сок, позалуста. Я хотю сок.
Нам надо забронировать летнюю поездку. Нам надо встретиться с Оливией и ее детьми. Нам надо позвонить твоей матери в Рим. Нам не надо спать с другими людьми. Нам надо сделать все эти вещи.
– Ты мог бы зайти в магазин, Мэтт. Между прочим, говорят, что там продают еду.
– Я говорил тебе десять раз, что у меня сегодня важный день на работе. Формирование команды. Благодарю за напоминание.
– Ладно, я зайду в магазин во время ланча, если после аукциона будет время… – Джульетта снова повернулась к приемнику.
– А теперь послушайте «Размышления о главном» преподобного…
Мэтт посмотрел на нее, и в его глазах промелькнул гнев.
– Господи, Джульет.
Когда-то она боялась этого взгляда, у нее все сжималось внутри от боли и тревоги, но потом привыкла.
– Хотю сок, – заявил Санди чуть громче прежнего.
– Я просто хочу послушать, может, что-то скажут про аукцион. Генри сказал, что будет в эфире около восьми. – Джульет наклонилась над Санди, кидавшим мюсли в старшую сестру, и остановила его. – Би, дочка, поешь мюсли, ну хоть немного.
Би подняла голову и посмотрела на мать. Под ее темными глазами лежали тени, словно лиловые отпечатки пальца.
– Я не голодна, спасибо, – ответила Би и снова уткнулась в свой телефон; ее тонкие пальчики бегали по дисплею, светившемуся в полумраке кухни.