Сага о бездарном рыцаре 5 - страница 27
Наградив сидевшего у стены Икки холодным, скучающим взглядом, Ома резко сказал:
— Если ты не примешь дар Двукрылой и не преодолеешь этот барьер, то и так проиграешь завтра. Мне даже руки не придётся марать. Багровая принцесса увидит твой позор и, надеюсь, поймёт истину.
Затем он развернулся и зашагал обратно во тьму.
— И всё же… Забыл? Везунчик, — прошептал он, прежде чем исчезнуть.
— Спору нет, изменился он сильно, но остался так же «добр» к окружающим, — сокрушённо вздохнул Юдай и повернулся к Икки. — Ну и, что у вас тут произошло? Я слышал, он говорил про Стеллу-тян. Неужели амурные дела? Два брата не поделили девушку? Как в мелодраме?
— Пожалуйста, не надо. Я же чуть не погиб, — усмехнулся Икки и встал на ноги. — Огромное спасибо за спасение. И за наладонник.
— Все нормально, забей… Ты мне лучше вот что скажи. — Внезапно Юдай посерьёзнел и прищурился. — Куроганэ, что с тобой произошло? Ты как-то странно двигался. Не думаю, что из-за ран…
Он имел в виду то, как Икки застыл перед Омой.
«Мне и самому интересно».
— Если честно, я и сам не понял, что это было…
«Я был в идеальной форме, ничто не предвещало беды, и всё равно я как будто окаменел».
— М-м… Издалека ты был похож на кота, который сжался перед приближающейся мъшиной, — спокойно поделился впечатлениями Юдай. — Но я-то знаю, что ты не из таких.
На Фестиваль не попадали рыцари, которые цепенели перед техниками врага.
И Икки, конечно, не был из их числа. Он улыбался даже тогда, когда на него летела Карсаритио Саламандра Стеллы.
Он не мог струсить. Но…
— !..
«Неужели ты думал, что сражение с сильнейшим мечником пройдёт для тебя бесследно? Пусть тело не пострадало, но душа должна была».
Слова Юдая заставили его вспомнить фразу Омы.
«А ведь братец прав. Я проиграл, прошёл по грани между жизнью и смертью и остался цел. Возможно ли это? Нет, конечно…»
У него появилось очень нехорошее предчувствие.
Зачастую в мире боевого спорта — например, бокса — тот, кто потерпел сокрушительное поражение, обретает необоримый страх к атакам противника и во время напряжённого поединка цепенеет.
Это психологическая болезнь, порождаемая боязнью пропустить удар.
И выходить с ней на ринг строго противопоказано.
Про таких людей говорят: «Сломался».
«Может ли быть, что я сам того не подозревая… сломался?»
Медицинское обследование после схватки с Эдельвейс не выявило никаких аномалий, и во время тренировок проблем не возникало.
«Однако тогда на кону не стояла жизнь. А теперь, когда братец Ома решился на убийство, симптомы проявились, так?»
Это было ужасно. И, что ещё хуже, вполне возможно.
«Братец был прав. Я не мог выйти невредимым из боя с сильнейшим мечником. Я должен был сломаться телом и духом».
— Чего бледный такой? Надумал что? — спросил Юдай.
— Нет… Не особо… — покачал головой Икки.
Он не мог рассказать завтрашнему противнику о бреши в своей обороне. Кроме того…
«Завтра сразишься со мной в своей лучшей форме».
Он не хотел разочаровывать Юдая, поэтому постарался скрыть волнение.
Они немного помолчали.
— Ладно, как знаешь. Так… А сейчас тебе срочно нужно к доктору. Секунду, — сказал Юдай и достал наладонник, чтобы позвонить в скорую.
— Прости… — прошептал Икки и приложил сломанную руку к груди.
Он и сам не понимал, был ли благодарен или чувствовал себя виноватым.
Итто Шура давно развеялась. Груз усталости сковал нервы и притупил боль.
Однако страх не ослабевал.
«Что же произошло?.. Моё тело… Я сломался как рыцарь?»
Вернувшись в отель, Икки уединился и погрузился в медитацию.
Он нырнул глубоко внутрь себя и беспрепятственно увидел тело и разум как бы со стороны.
Но… никаких травм не было.
Всё выглядело идеально.
«Так я сломался или нет? Если нет, то что со мной?»
Ответа не было, как не было и решения.
«Это плохо. В решающий момент тело отказывается слушаться. В таком состоянии я не могу бросить вызов Королю и победить. Нужно как можно скорее вернуться в норму…»
Но, словно в насмешку, через окно в комнату проник луч солнца.
Наступало утро. Утро начала.
— Говорят, конфликты плодят ненависть, и потому они — зло.
Говорят, мир даёт жизнь доброте, и потому он прекрасен.