Сага о Кугеле - страница 36

У леера, поодаль от простых смертных, мы видим наших доблестных червеводов! Это заметный в любой компании главный червевод Дрофо, он управляется с загадками природы с такой же легкостью, как Ангсхотт — со своими бобами и чесноком. За спиной у него быстрые и проворные — Ланквайлер и Кугель. Согласен, они кажутся до нитки промокшими и унылыми и пахнут червями, но так и должно быть. «Сухой и благоухающий червевод — ленивый червевод», — как любит повторять Дрофо. Поэтому не доверяйте первому впечатлению — это отважные моряки, готовые на все!

У нас есть превосходный корабль, крепкая команда, а теперь еще с нами и очаровательные девушки, способные украсить любой морской пейзаж! Это доброе предзнаменование, хотя нам и предстоит долгое путешествие! Мы держим курс через океан Вздохов на юго-восток. В положенный срок поднимемся по дельте реки Великий Ченг, ведущей в землю Падающей Стены, и там, в Порт-Пергуше, наше путешествие окончится. Итак, близится миг отплытия! Господин Сольдинк, что скажете?

— Все в порядке. Можете отдать команду об отплытии, когда вам будет угодно.

— Отлично, сэр! Тиллитц, Пармеле! Отдать швартовы! Дрофо, подготовить червей! Спарвин, курс наклонно по азимуту, пока не преодолеем отмель Брэкнока! Море спокойно, ветер слабый. Сегодня запланирован ужин при свете фонарей на юте, в то время как наши гигантские черви, управляемые Кугелем и Ланквайлером, помчат судно сквозь тьму!

Через три дня Кугель в полной мере овладел азами ремесла червевода. Дрофо оказался просто кладезем неоценимых теоретических сведений.

— Для червевода, — поучал он, — день и ночь, вода, воздух и морская пена — лишь едва отличающиеся друг от друга характеристики окружающей среды, чьи параметры определяются величием моря и темпом червя.

— Позвольте один вопрос, — поинтересовался Кугель. — А когда же мне спать?

— Спать? Вот умрешь, тогда и выспишься всласть. А до этого прискорбного события надо беречь каждую крупицу сознательного существования, ибо она — единственная вещь, достойная упоминания. Кто знает, когда потухнет солнце? Даже черви, которые обыкновенно фаталистичны и невозмутимы, подают тревожные знаки. Только сегодня на рассвете я видел, как солнце помедлило над самым горизонтом и качнулось назад, будто лишилось последних сил. Потом светило странно запульсировало и только после этого смогло подняться на небо. Однажды утром, когда мы устремим на восток взор, полный ожидания, оно не взойдет. И тогда ты сможешь спать сколько душе угодно.

Кугель научился мастерски применять шестнадцать инструментов и узнал много нового о психологии червей. Тимп, плавниковые клещи, пуст и налет стали его самыми злейшими врагами, а закупорки — главной неприятностью, требующей подводного использования расширителя, спринцовки и шланга. Почему-то всякий раз, как закупорка благополучно устранялась, он оказывался как раз на пути извержения.

Дрофо проводил много времени на носу корабля, глядя на море. Время от времени господин или госпожа Сольдинк подходили к нему, чтобы переброситься словом. Иногда Мидре, Салассер и Табазинт, поодиночке или все вместе, присоединялись к главному червеводу, чтобы почтительно выслушать его мнение. По совету капитана Баунта они уговорили Дрофо сыграть на флейте.

— Ложная скромность не пристала червеводу, — сказал Дрофо.

Он сыграл и одновременно сплясал три лихих матросских хорнпайпа и сальтарелло.

Казалось, Дрофо совершенно не обращает внимания ни на червей, ни на червеводов, однако впечатление это было обманчивым. Однажды Ланквайлер совсем забыл положить приманку в корзины, висевшие в восьми футах впереди от его червей, в результате животные замедлили ход. При этом черви Кугеля, в корзины которых приманка, как и следовало, была положена, исправно тянули корабль вперед, и «Галанте» стало медленно сносить к западу по большой дуге, несмотря на все усилия рулевого. Дрофо по этому случаю вызвали с носа, он вмиг догадался, в чем проблема, и обнаружил Ланквайлера мирно спящим в укромном уголке за камбузом.

Он ткнул проштрафившегося червевода носком своего ботинка.