Сага о прыгунах и скользящем - страница 9

И вот теперь, я сидел и смотрел на коррекционные кривые с прошлого погружения и понимал что все идет к черту. Проблема была в том, что прошлого раза Алиса и Лена стали слишком близки. Близки настолько, что без корректировок Совенок мог их просто спутать и… Мне стало страшно при мысли, что координирующий узел ошибется. Ошибется, и «зальет» Лене в начале смены опыт Алисы, а Алисе — подготовленную память для Лены.

Что будет, если на взрывной характер Алисы наложатся тщательно собранные в кучу проблемы Лены — в детском саду, в школе, с родителями? Проблемы, из‑за которых она была застенчива, пуглива и подозрительна и иногда ее заносило за грань безумия? Или что будет, если на рассудительный образ мыслей Лены, будет положен одноногий дед-ветеран помешанный на былых победах и доводивший Алису до белого каления? При этом они обе завидовали друг другу (хех, было бы чему) и страдали от заниженной самооценки. И не дай бог к этому примешается вариант Семена, тщательно расковыривающий душу Леночки до суицида (были у нее такие изначальные наклонности, из песни слова не выкинуть). Я не был уверен, что Алиса в конце концов захочет просто тихо-мирно вскрыться… а не вскрыть всех в радиусе километра.

Был небольшой шанс, что мне выпадет Семен под кодовым названием «Epic fail» (когда мне поневоле приходилось динамить всех и вся). Этот вариант я специально оставил на всякий случай, для профилактических работ изнутри Совенка. Мне он по своему нравился — примерно после того, как автобус уезжал из лагеря без меня, и увозил всех посторонних — моя настоящая память постепенно возвращалась в полном объеме и я мог заниматься проверкой систем Совенка и спокойно наслаждаться отдыхом на природе. Но шанс этой завязки был чертовски мал — 1/10. Пожалуй не стоит на это рассчитывать.

С такими печальными мыслями я поплелся на остановку 410-ого автобуса…

В глаза ударил яркий свет. Черт, похоже я проспал остановку! Я оглядел автобус и понял, что это не привычный мне потрепанный, видавший виды ЛИаЗ, а самый настоящий Икарус! Что за чертовщина, я что, умер? Я несколько раз больно ударил ладонями по щекам, но это не помогло.

Я выскочил на улицу и огляделся. Везде, куда ни глянь, бушевала зелень. Лето? Но как же? Только что была зима! Я ехал к друзьям…

Нестерпимо болела голова, как будто готовая взорваться. Надо было что‑то делать. Я дернулся влево, потом вправо, потом остановился в нерешительности и наконец побежал в направлении, откуда предположительно приехал автобус. Устав, я понял что это было не самое умное решение — дорога уходила за горизонт. Я достал телефон и попробовал позвонить хоть кому‑то, но телефон просто не ловил сеть. Ничего. Как будто я оказался в другом мире. Казалось, оставленный позади Икарус был единственным, что связывало меня с моей нормальной прошлой жизнью.

Вернувшись обратно, я обратил внимание что автобус остановился у кирпичной ограды с воротами, над которыми красовалась надпись «Совенок», по бокам — статуи пионеров. Пионерлагерь? Откуда здесь пионерлагерь, посреди этой пустой дороги? Хотя если подумать, пионерлагерь был здесь как раз к месту, но на меня все равно стала накатывать паника.

Вдруг из‑за ворот вышла девочка и даже в своем состоянии я не мог не отметить ее красоту.

«Привет, ты только что приехал?» — спросила она. Я остолбенел от удивления. Девочка выглядела совершенно нормально, даже была похожа на человека, но все равно я не мог вымолвить ни слова.

Дальше все завертелось как в странной сказке. По всем признакам это был совершенно обычный пионерский лагерь, с вожатой, пионерами и пионерками-красавицами как на подбор… Я проводил время играя в футбол, купаясь и безрезультатно пытаясь понять как я здесь оказался. Однако одно событие переплюнуло даже мое необъяснимое появление в этом загадочном месте — появление настоящей девочки-кошки, девочки из лагерной легенды, о которой мне рассказал один пионер.

Дело было так. Я шел вместе со Славей из из столовой, когда мимо меня пробежал Электроник. Через всю его спину, сквозь ошметки рубашки, пролегала красная полоса, очень похожая на неглубокий разрез. Это так контрастировало с обычностью лагеря, что в первые моменты я даже не понял о чем это говорит… Но когда мимо нас пробежала Лена с окровавленным ножом в руке и Ульяна с серьезным выражением на лице (в кои‑то веки) — я понял что творится что‑то плохое. И хотя мне не было особого дела до Электроника и его делишек — все же поножовщина выглядела чересчур даже по моим меркам. Как только это дошло до меня и Слави (что случилось не сразу) — мы тоже побежали за ними.