Сага о Вёльсунгах - страница 20

Конунг вышел с гридью своей и заговорил с человеком тем и спросил:

— Кто ты такой и как въехал ты в замок? Никто еще не дерзнул на это без дозволения моих сыновей.

Тот отвечает:

— Зовут меня Сигурдом; я — сын Сигмунда-конунга.

Гьюки-конунг молвил:

— Добро пожаловать к нам, и бери все, что пожелаешь.

И вошел Сигурд в палату, и казались там все подле него низкорослыми, и все услуживали ему, и был он там в большой чести.

Стали они ездить вместе, Сигурд и Гуннар и Хёгни, но Сигурд был впереди их во всех делах, хоть и слыли они великими людьми.

Проведала Гримхильд, как сильно Сигурд любит Брюнхильд и как часто он о ней говорит. Думает она про себя, что было бы большим счастьем, если бы он обосновался здесь и взял за себя дочку Гьюки-конунга. Видела она, что никто не может с ним сравняться; видела также, как крепко можно на него положиться, и как велико его богатство: много больше того, что когда-либо видывали люди.

Конунг обходился с ним как с родными сыновьями, а они почитали его больше, чем самих себя.

Однажды вечером, когда сидели они за шитьем, встала королева и подошла к Сигурду, и заговорила с ним и молвила:

— Радость нам оттого, что ты здесь, и всякое добро готовы мы тебе сделать. Вот прими этот рог и испей. Он принял рог и выпил. Она сказала:

— Отцом твоим станет Гьюки-конунг, а я — матерью, а братьями — Гуннар и Хёгни, и все вы побратаетесь, и не найдется никого вам равного.

Сигурду это пришлось по душе и, выпив того меду, позабыл он о Брюнхильд. И оставался он там некоторое время.

И однажды подошла Гримхильд к Гьюки-конунгу и обвила руки вокруг его шеи и молвила:

— Вот прибыл к нам величайший витязь, какой есть на свете, на него можно положиться. Отдай ему свою дочь с великим богатством и столькими землями, сколько он сам пожелает, и пусть он здесь изведает радость.

Конунг отвечает:

— Не очень пристойно предлагать своих дочерей, но лучше предложить ему, чем принять сватов от других.

И однажды вечером Гудрун подносила кубки гостям. Сигурд увидел, что она статная женщина и куртуазнее всех. Пять полугодий пробыл там Сигурд, и жили они во славе и в дружбе, и вот однажды повели конунги меж собой беседу. Гьюки-конунг молвил:

— Много добра сделал ты нам, Сигурд, и сильно ты укрепил нашу державу.

Гуннар молвил:

— Все мы готовы сделать, чтобы ты здесь подольше остался: и земли и сестру нашу сами тебе предлагаем, а другой не получит ее, хоть бы и просил.

Сигурд отвечает:

— Спасибо вам за честь, и я не отказываюсь.

Тут они побратались и поклялись быть, словно родные братья. Вот справили знатный пир, и длился он много дней; выпил Сигурд с Гудрун свадебную чару. Можно было видеть там всякие забавы, и угощение было день ото дня все лучше.

Стали они тогда ходить в далекие походы и творить многие славные дела, убили множество королевичей, и никто не совершил столько подвигов, сколько они. Вернулись они домой с большой добычей. Сигурд дал Гудрун вкусить от сердца Фафнира, и стала она с тех пор много злее и умнее. Сын их был назван Сигмундом. И однажды пошла Гримхильд к Гуннару, сыну своему, и молвила:

— Ваша держава цветет пышным цветом, кроме только одного, что нет у вас жены. Посватайтесь к Брюнхильд. Это — достойнейший брак; и пусть Сигурд поедет вместе с вами.

Гуннар отвечает:

— Она всем ведомая красавица, и я не прочь посвататься, — и сказал он об этом отцу своему и братьям и Сигурду, и все они согласились.

XXIX. Сигурд проскакал сквозь полымя к Брюнхильд Будладоттир

С умом снаряжаются они в поход и едут по горам и долам к Будли-конунгу, сватать невесту. Он дал согласие, если она не откажет, и сказал, что она горделива и что возьмет ее лишь тот, кого она захочет.

Едут они тогда к Хлюмдалир. Хеймир принимает их хорошо, и говорит ему Гуннар, зачем они прибыли. Хеймир сказал, что ей принадлежит выбор, за кого ей пойти. Он поведал, что палата ее недалеко оттуда, и возвестил, что лишь за того она пойдет, кто проскачет сквозь огонь горючий, разведенный вокруг палаты. Они разыскали палату ту и огонь тот и увидели там ограду, украшенную золотом, а крутом полыхало пламя. Гуннар ехал на Готи, а Хёгни на Хёлькви. Гуннар погнал коня к огню тому, но конь уперся. Сигурд молвил: