Сага об Эрлинге - страница 5

После этого Тородд вернулся в Альрексстадир к своему отцу.

Жил человек по имени Одд. Он был сыном Торкеля Исландца, а его предком в восьмом колене был Снорри, сын Торфинна Карлсефни, родившийся в Винланде. [20] Одд жил на острове Херьольвсей в Ранга-фьорде в Западном поселении. Сыновей Одда звали Эндриди и Торфинн.

Жил еще человек по имени Торд. Его двор назывался Исабьёрг. Торд был сыном Йона священника и сводным братом Гудрид, жены Сигхвата из Бьёрнарстадира. У Торда был сын по имени Бьёрн.

Осенью Сигхват поехал в Исабьёрг к Торду, своему родичу. Торд принял его хорошо, и Сигхват прогостил там два или три дня. У Торда было много браги. Однажды, когда все сидели за столом и пили, Сигхват достал из-за пазухи сверток и развернул его. Там был плащ гренландца, убитого скрелингами на острове Хальдорсей. Сигхват бросил плащ на стол прямо перед Тордом, так что того обсыпало засохшей кровью. [21] Торд спросил Сигхвата, зачем он это сделал. Сигхват сказал:

— Ты, верно, слыхал, родич, как мы поохотились весной в северных землях. И я хотел бы узнать, что ты об этом думаешь. Не кажется ли тебе, что мы задолжали скрелингам виру за тех пятерых, которых мы убили?

Торд сказал:

— Было бы лучше для всех нас, если бы мы жили в мире со скрелингами. Ты, Сигхват, поступаешь неразумно, и кончится это тем, что крови прольется куда больше, чем во время твоей поездки на Хальдорсей. Похоже, ты собираешься мстить за своих людей, и хочешь уговорить меня ехать с тобой. Вот мой ответ: никуда я не поеду. И то же самое скажет тебе любой бонд здесь, в Западном поселении.

Сигхват сказал:

— Приятно мне, старому дураку, послушать разумные речи. Складно ты говоришь, недаром твой отец был попом. Надеюсь, Всевышний наградит тебя за доброту, и скрелинги оставят твоим детям два-три фьорда для охоты.

После этого Сигхват швырнул на стол рог с брагой и вышел во двор.

В тот же день он уехал из Исабьёрга и направился в Херьольвсей к Одду, сыну Торкеля. Там он рассказал о своем деле и предложил Одду поехать с ним и отомстить скрелингам. Одд отказался и сказал:

— Мой совет тебе, Сигхват, оставь ты эти замыслы. Думаю, мало кому из бондов понравится, что ты разжигаешь распрю со скрелингами. И я боюсь, что кое-кто может донести на тебя епископу, и тогда тебе придется худо.

Эндриди, сыну Одда, было в то время восемь зим, а его брату Торфинну — шесть. Оба мальчика слышали этот разговор. И вот Эндриди говорит Торфинну:

— Давай играть. Я буду конунгом скрелингов, а ты — богатым бондом из Вестрибюгда. Я буду убивать твоих людей, а ты будешь платить мне виру и предлагать примирение.

Одд был сильно разгневан и приказал сыновьям замолчать. Тогда Сигхват сказал:

— Пожалуй, поеду я домой, сосед. И так уж про меня говорят, что я разжигаю вражду со скрелингами, а тут еще скажут, будто я ссорю отцов с сыновьями.

Сигхват объехал еще несколько дворов и почти везде получил отказ.

Согласились ехать на войну со скрелингами только Тородд из Альрексстадира и его отец Кольбейн, а также еще один бонд по имени Гуннар. Вместе со всеми их людьми, способными носить оружие, собралось тридцать пять человек.

Они отплыли из Вестрибюгда в начале октября на пяти больших лодках. Стояли сильные морозы, но фьорды были еще свободны ото льда. Сигхват и его люди гребли три дня и на четвертый достигли острова Хальдорсей. Здесь море у берегов уже замерзло, и они не могли высадиться. Тогда Сигхват приказал вытащить лодки на лед и дальше идти пешком. Они обогнули остров с западной стороны и вскоре увидели селение скрелингов. Все дома там были сделаны из снега. Кольбейн сказал:

— Надо подойти к ним так, чтобы они ничего не заметили, пока мы не нападем на них. Тогда мы потеряем меньше людей. Сигхват ответил:

— Слышал я, что в прежние времена викинги поступали иначе. Сделаем так: прокричим боевой клич и будем врываться в дома и убивать всех мужчин, каких встретим.

Они сделали, как сказал Сигхват. Никто не вышел навстречу нападавшим. Гренландцы стали входить в дома, но там были только дети и женщины.

— Сдаетмся мне, мы пришли не во-время, — сказал Сигхват. — Должно быть, все мужчины сейчас на промысле. Я возьму половину людей и попробую разыскать их, а ты, Кольбейн, оставайся здесь.