Саламандра. Противостояние страсти - страница 4

Геля (так называли Ангелину подружки и мама) в полном одиночестве прошла через густые заросли посадки, отделяющие родное село от «внешнего» мира, и размеренным шагом направилась по тротуарам вдоль дороги в лицей. Путь обычно занимал у нее около 40–50 минут. Но тогда она преодолела его буквально за полчаса. Слишком велико было желание поскорее во всем разобраться.

На Ангелине была длинная черная юбка с двумя разрезами по бокам, туфли на невысоком каблучке и цветастая кофточка. Волосы больше не отливали карамелью, а блестели на солнце спелой вишней, потому что Ангелина перекрасила их перед новым учебным годом. Она решительно хотела перемен.

Ангелина подходила к центральному входу, ощущая на себе взгляды студентов. Многие оглядывались ей вслед, и она чувствовала это спиной. Но Леонида на улице не было.

Немного огорчившись, Ангелина поспешила пройти через стеклянный коридорчик, в надежде, что возможно за стенами лицея встретит подружек, а может и самого Леонида.

Едва ее стройная ножка ступила на голубую плитку, которой был выстлан пол в фойе — их глаза встретились. Это был он! Все такой же красивый и манящий. Его губы и глаза заставили сердце Ангелины на время остановиться, а потом барабанить с такой силой, что этот стук заглушал голоса, доносящиеся с улицы. Все стало таким неважным, несущественным и потеряло всякий смысл, будто они улетели в космос, оставив всю земную суету позади.

Но это мгновение длилось недолго. Ангелине быстро удалось собраться с духом, сделать по возможности максимально равнодушное лицо и попытать пройти мимо, ожидая реакции Лёни. Кто первый скажет «привет»?

Он был в компании своих друзей. Вероятно, они что-то обсуждали, но с появлением Ангелины замолчали, будто тоже ждали какой-то реакции. Подойти и заговорить Ангелина не решилась, чувство собственного достоинства не позволяли ей сделать подобное. Но, так и не услышав от Лёни желанное «привет», она поздоровалась первой и, не остановившись ни на секундочку, поспешила скорее подняться на второй этаж, чтобы спокойно перевести дух и принять правду такой, какая она есть. Леонид останется в прошлом… лишь прекрасным воспоминанием.

Мысленно Ангелина винила во всем только себя, считая, что не заслужила любовь такого парня, как он. Она сожалела, что так открыто хотела его под синим небом, в густой траве, под пение ночных птиц, что позволила своей безнравственной душе одержать верх над здравым смыслом, что переступила через всякий стыд и совесть, что самовольно едва не отдалась парню, который стойко и мужественно ей сопротивлялся. И чем хуже она думала о себе, тем лучше стала думать о Лёне. В ее глазах он вырос еще больше — порядочный, скромный, правильный, как треугольник с углами по 60 , стороны которого равны. А она будто кривая линия, траектория, которой никогда не стать частью геометрической фигуры.

Так начался третий курс. Находиться с Лёней в одном здании, но практически не видеть его и не разговаривать было мучительно больно. Сколько раз Ангелина ловила себя на мысли, что хочет вновь и вновь целовать его губы, трепетать всем телом в его жарких объятиях, слышать его «люблю», и самой не бояться признаться и себе, и ему, что любовь все еще жива.

Одной маленькой искры хватило бы разжечь их страсть с еще большей силой. Сколько раз Ангелина мечтала, но не решалась осуществить свою мечту: взять Лёню за руку и спрятаться с ним на первом этаже в темной комнатке возле раздевалки. Признаться ему в своих чувствах, не стыдиться слез, не бояться показаться ему наивной дурочкой… но боязнь отказа в грубой или даже не очень грубой форме не позволяла ей опуститься в его глазах еще ниже, чем она уже опустилась.

Ангелина любила его молча, болезненно и мучительно. Но все же она пообещала себе, что, не смотря ни на что, обязательно станет счастливой. С ним или без него… И настанет тот день, когда они встретятся, и неважно сколько пройдет лет, у них появится возможность поговорить по душам, и тогда она ему скажет, насколько сильна была ее любовь. Любовь, хранимая годами.

То «привет» стало последним словом, адресованным и Леониду, и Ангелине, произнесенным вслух за время обучения на третьем курсе, а сколько несказанных слов скрывалось за маской равнодушия, сколько уроков они оба провели с похожими мыслями так и не решаясь заговорить, терзая души друг другу.