Самая главная тайна - страница 10

И Магда стала подниматься наверх.

Догнав Магду на бугре, Валька увидел над макушками деревьев башенку. Дом, в котором Валька теперь имел отдельную комнату, был совсем близко от озера. Ближе, чем Валька думал. Если идти напрямик, наверное, не больше трехсот метров.

Когда Валька вслед за Магдой вошел на веранду, Дементий Александрович и Валькина мать все еще сидели за столом.

— Я могу сегодня съездить в город? — спросила Магда.

— Да, пожалуйста, — кивнул полковник.

Валькина мать метнула на Магду сердитый взгляд.

Это удивило Вальку. Чем Магда перед нею провинилась?

— Валя, — сказал Дементий Александрович, — нам надо поговорить с тобой. Дело касается твоей учебы.

Дементий Александрович показал рукой на стул.

— Я очень рад, что в табеле у тебя одни четверки и пятерки, — продолжал Дементий Александрович. — Вернее, две четверки, а остальные пятерки. Ты хорошо учился и заслужил отдых. Дело в том, дорогой, что до конца учебного года осталось всего несколько дней, а ближайшая хорошая школа отсюда в десяти километрах, в городе. Весь учебный материал ты прошел. Мы с твоей мамой посоветовались и решили, что продолжать учебу ты будешь осенью, когда мы переедем на городскую квартиру.

— А испытания? — быстро спросил Валька.

— Тебе так хочется сдавать испытания? — улыбнулся Дементий Александрович.

Валька замялся, но потом сказал:

— Я их не боюсь.

— Мы в этом убеждены. Тебя переведут в седьмой класс по четвертным отметкам, — сказал Дементий Александрович.

Валька чуть было не подскочил от радости на стуле. Не надо сдавать испытания! Кого не обрадует такое известие! Даже отличники, и те не откажутся от этой возможности. Пусть переводят по годовым отметкам! Всякий на Валькином месте воспользовался бы такой возможностью.

Но Валька, хотя и обрадовался, но постыдился показывать Дементию Александровичу, как он доволен. Опустив глаза, он только сказал:

— Если это можно...

— Дементий Александрович все уладит, — проговорила мать.

— Попытаюсь, — согласился полковник.

— Но я могу и сдать, — прошептал Валька, чтобы не производить на Дементия Александровича плохого впечатления. Полковник мог подумать, что Валька — лентяй и трус.

— Ценю твою готовность, — сказал Дементий Александрович. — Поэтому и позабочусь, чтобы ты был переведен в седьмой класс по четвертным отметкам. В виде исключения. А сейчас... не хочешь ли ты опробовать свой новый велосипед?

Вальке очень хотелось опробовать велосипед. Но еще больше хотелось взобраться на башенку и взглянуть с высоты на замок. Магда говорила, что вся крепость оттуда как на ладони. И Валька сказал, посмотрев сначала на мать (она глядела на сына умильно и восторженно), а потом на Дементия Александровича:

— Большое спасибо вам за велосипед, но я бы хотел сначала влезть на башенку и осмотреть окрестности.

Валька старался говорить как можно вежливее, и мать была просто вне себя от счастья.

Дементий Александрович тотчас же ответил:

— Ну что же, наверное, это действительно интересно. Полезай, осмотри окрестности. Времени для катания на велосипеде у тебя еще будет предостаточно.

Валька вскочил со стула.

— Я провожу его, Дёма, — поднялась с места и мать.

В большой комнате, откуда поднималась наверх лестница, мать обняла Вальку, поцеловала и прошептала:

— Ты ведешь себя как настоящий мальчик! Твое поведение понравилось бы отцу!

«А твое?» — чуть не спросил Валька.

Но он не сделал этого, а только отвернулся. Мать напомнила ему о том, что он считал самым неприятным в жизни.

— Ты что? Что с тобой?

— Ничего, — сказал Валька. — Я пойду сам. Неудобно оставлять Дементия Александровича одного.

Мать еще раз поцеловала Вальку.

— Милый мой! Какой ты молодец!

Валька вбежал по широкой лестнице наверх. Из коридора, освещенного солнцем, узенькая лесенка вела еще выше. В потолке было круглое отверстие. Валька взобрался на лесенку, просунул в отверстие голову и увидел столик и стул, поставленные посредине круглой башенки. Лесенка заканчивалась под потолком башенки. С ее широких ступеней удобно было сразу шагнуть к столу. Или сесть на стул. Валька и сел на стул. Сел и чуть не ахнул.