Самая знаменитая девочка в мире - страница 7
Я медленно произнесла:
— Я не могу сказать, почему я пришла.
Это было правдой. Или, вернее, сказать-то я могла, но здесь было смешано так много мотивов, что ей никогда не понять. Потому что на эти два дня мне удастся уйти от Дэвида. Из-за детства, что мы с ней делили, неважно насколько отравленном случившимся, тем не менее сейчас напоминавшем мне Аркадию. Потому что я хотела увидеть Киру униженной, страдающей, как когда-то из-за нее страдала я. Потому что у меня была некая безумная идея, такая же сумасшедшая, как хаос, в котором мы жили две недели назад, что, может быть, у нее находится ключ к пониманию необъяснимого.
Она спросила:
— Ты пришла позлорадствовать?
— Отчасти.
— Хорошо, ты имеешь право. Только помоги мне.
— По правде говоря, Кира, ты не выглядишь как тот, кому вообще нужна помощь. Ты кажешься хорошо накормленной, вымытой, и за этими стенами ты в достаточной безопасности. — Это больше, чем у моих детей. — Кстати, как ты оказалась здесь?
— Меня посадили в ту же секунду, как заметили корабль пришельцев. — В ее голосе слышалась горечь.
— По какому обвинению?
— Без всяких обвинений. Я задержана для блага государства.
Я спросила ровным голосом:
— Из-за корабля пришельцев или из-за того, что ты спала с китайским врагом?
— Тогда они не были врагами! — гневно сказала она, и я увидела, что моя догадка подвела ее к точке, когда ей захотелось сказать мне: «а катись-ка ты…» Но она не отважилась.
Выглядела она неплохо. Упитанная, мытая, как я сказала. Однако, больше не милашка. Что ж, с тех пор, как я ее видела, прошло девять тяжелых лет. Нежная кожа загрубела и сморщилась гораздо больше моей, как если бы она провела массу времени на солнце. Волосы, когда-то ослепительно золотые, были тускло-каштановыми с прядями седины. Моя тетя Джули, ее мать, погибла пять лет назад в дорожном инциденте.
— Эми, — сказала она, явно контролируя себя, — боюсь, что они просто задержат меня здесь навечно. У меня больше нет никаких связей с китайцами, и я не знаю ничего об этом корабле пришельцев. Я просто тихо жила под чужим именем, а они ворвались в мою квартиру посреди ночи, сковали и бросили сюда.
— Почему ты не обратишься к генералу Чжоу? — жестоко спросила я.
Кира только глядела на меня с таким отчаяньем, что я почувствовала презрение к ней. Она была — и всегда будет — сентиментальной. Я помню, что она в действительности думала, когда этот военный монстр любил ее.
— Расскажи мне, что произошло после 2018 года, — сказала я, и увидела, как она вцепилась в это с отчаянной надеждой.
— После того, как вышла твоя история… я извиняюсь, Эми, я…
— Не надо, — резко сказала я, и она оказалась достаточно сообразительной, чтобы остановиться.
— Я бросила Чун-фу, или, скорее, он бросил меня. Я тяжело пережила это, хотя предполагаю, что была большой дурой, чтобы не подумать, что он именно так и отреагирует, чтобы не предвидеть… — Она отвернулась, старое страдание заново проступило на ее лице. Я подумала, что слово «дура» даже и близко не покрывает истины.
— Во всяком случае у меня были старые друзья, которые помогли мне. Большинство людей не хотело иметь со мной ничего общего, но несколько верных обеспечили мне новые документы и работу на крабовой ферме на мысе Кейп-Код. Знаешь, работа мне нравилась. Я и забыла, как хорошо себя чувствуешь, работая на воздухе. Конечно, это отличалось от работы на молочной ферме отца, но ветер, дождь, море… — Она уплыла в воспоминания о том, что я никогда не видела.
— Я познакомилась с крабовым фермером по имени Дэниел, и мы жили вместе. Я никогда не называла ему своего настоящего имени. У нас родилась дочь Джейн…
Мне казалось, что я уже видела страдание на ее лице. Я ошибалась.
Я спросила по возможности мягче:
— Где сейчас Дэниел и Джейн?
— Погибли. Биовирусная атака. Мне казалось, я не смогу после этого жить, но, конечно, смогла. Люди все могут. Ты замужем, Эми?
— Да. Я его ненавижу. — Я не планировала это сказать. Но что-то в ее страдании высвободило мое собственное. Кира не казалась потрясенной.
— Дети?
— Трое чудесных. Двойняшки-пятилетки и шестимесячный.