Саммаэль - страница 26

А потом эта точка — вмиг — выплеснулась морем белого пламени; вспухла навстречу — в огненный шар, в огненное колесо, — от земли до небес, в шестьсот километров в диаметре, — и покатилось огненное колесо, покатилось по ночной стороне к терминатору[18], высекая белые искры. И там, где колесо касалось земли, где касалось оно поверхности, — тянулось, ползло по планете море оранжево-красной лавы…

Саммаэль очнулся на полу; лицо Милены, глаза с оранжевой радужкой -

Огненное колесо! Огненное колесо!

— и вертикальными зрачками, рот перекошен в крике. И не сразу, ой, далеко не сразу вернулся слух.

— Ты кричал… ты всё время кричал, — Милена всё ещё не могла прийти в чувство, раскачивалась на табуретке, дрожала, обхватив плечи руками. А вот Саммаэль, напротив, был настолько опустошён, что даже и не боялся.

— Что я кричал?

— Что-то вроде… «огненное колесо». «Огненное колесо… оно катится — а они горят»…

— «От земли до небес», — поправил колдун. — «Огненное колесо, от земли до небес. Оно катится — а они горят».

— Кто «они»?

— Да люди, люди… кто там ещё может быть.

— А «оно»?

— Огненное колесо? А… понимаешь, на планете залежи лития, — Милена перестала раскачиваться, непонимающе моргнула. — Это компонент термоядерного горючего, — опять непонимание. — В общем… это топливо для… летающих кораблей.

Милена напряжённо кивнула — теперь понимаю, мол.

— Дейтерид лития, — Саммаэль опять осёкся. — Горючее это самое, его очень трудно зажечь. Но, если уж загорелось — взрывается так, что песец. Вот и получилось…

— То есть, «огненное колесо» — это взрыв?!

— Да, взрыв. Просто очень сильный взрыв. Который сжёг… сожжёт всю планету. Вместе со всем населением. Ну… техногенная катастрофа, или диверсия…

— «Сожжёт»? Когда это будет?

— Завтра, — Саммаэль неопределённо махнул рукой. — По местному времени — где-то ближе к полуночи.

Саммаэль полез за сигаретами. Милена вырвала у него пачку, трясущимися руками прикурила сама. Чего она-то боится, подумал колдун с раздражением, чего ей-то бояться, это ж моё «огненное колесо», а не Милены, да ей-то какое дело…

А, ну да.

Вот полезет колдун под это «огненное колесо», вот сложит там зубы на полку, и кто ж будет расследовать для Милены «распад мировой ткани». Да никто. Вот этого она и боится.

— Это не твоё дело, — Милена судорожно затянулась, сплюнула горький дым. — Это не твоё дело. Катастрофа, диверсия, я не знаю. Люди построили, люди взорвали — это их дело. Это не связано с «волной», это не связано с распадом, мы там ничего не узнаем…

Милена закашлялась.

— Сотри эту диаграмму, не смотри на карту, забудь про «огненное колесо». Ложись спать. Завтра посмотрим другие сектора, а про этот — не думай…

«Они горят», вспомнил вдруг Саммаэль. «Оно катится — а они горят».

Заснуть-то заснул — шепнула что-то Милена на ушко — да вот спал фиговато. Ворочался с боку на бок, -

Белый рассвет, белый рассвет, светлеет небо на западе! Белый рассвет, белый рассвет, тянет красным дымком с террикона! Белый рассвет, отражается небо в зеркале соляной долины. Корчатся стебли сухой травы, вспыхивают невидимым пламенем. Клубы дыма от щитовых домов. Белый рассвет, белый рассвет…

— то заворачивался в одеяло с головой, то комкал и подгребал под себя, -

Пляшет земля, пляшет земля в припадке! Пляшет земля, ставит дыбом бетонные плиты. Тектоническая волна обгоняет атмосферную; бросает многоэтажки фактории вверх — и они падают вниз, вздымая облако пыли. Пляшет земля, пляшет земля…

— то скидывал одеяло на пол. То скручивался в позу зародыша и прятал голову под подушкой, -

Рычаг на себя, рычаг на себя! Две секунды до столкновения! Рычаг на себя, рычаг на себя, — вентральный, — нет, тормозные! Бьет по ушам сирена курсового локатора, скачут цифры в индикаторе дальности, растёт, наваливается серая туша в рамке прицела. Рычаг на себя…

— то откидывался на спину. И только под утро забылся без сновидений.

А когда проснулся, гиперемия, кажется, только усилилась.

До полудня честно пытался забыть, пытался не думать об «огненном колесе», не думать о «белом рассвете», не думать о «пляшущей земле». Да ведь не получалось; что бы ни делал, куда бы ни шёл, — а крутилось в голове — «огненное колесо, огненное колесо, оно катится, а они горят».