Само собой - страница 2
- Петь, да ты спишь совсем...
- Не-е, просто прилег...
- Ты погоди спать-то, чайку сперва попей с рогаликом, а тогда и покемаришь.
- Ой, а я и забыл, что ты еще и рогаликами богат! - Петька повернулся на бок, подложив локоть под голову.
- Есть немного, - усмехнулся Михалыч, пристраивая чайник на самодельной газовой плитке - куске широкой металлической трубы с рассекателем в верхней части и подведенному через вентиль толстым резиновым шлангом внизу. - Повезло мне вчера на "галере", два этюда какому-то забугорнику продал, да еще эскиз на заказ сделал.
- Ну, ты точно Рокфеллер!
- Не-ет, Рокфеллер у нас ты - вон какой нарядный! Где ж тебе так подфартило прибарахлиться?
- Да так... - пожал плечами Петька. - На тетку одну наткнулся, она приют хочет для ребят сделать.
- Небедная, видать, тетка...
- Ага. А пока комиссии всякие документы проверяют, да дом под приют ремонтируют, она ребятам едой да шмотками помогает, иногда к себе ночевать зовет.
- Так это ты у нее ночь пропадал?
- Ага, - зевнул Петька.
- Ну и как тебе в домашней обстановке?
- А что есть дом? - вздохнул Петька.
- О, да ты прямо философ! - хмыкнул Михалыч и приподнял крышку зашумевшего чайника. - А все же, понравилось тебе у тетки этой?
- Ничего, жить можно... Только про сына своего все уши мне прожужжала.
- А чего сын?
- Убили его два года назад.
- Боже мой... Сколько же этому бедолаге было?
- Пятнадцать. Полина Викторовна одна его растила, зарабатывала неплохо, а Ленька к наркоте пристрастился. Ему кто-то давал, а потом деньги потребовал. А откуда он их возьмет? Не к матери же идти... Тогда ему показали квартиру богатую, ломик в руки дали, говорят - иди, отрабатывай долг. Сами на улице в машине ждали. А хозяин квартиры дома оказался. Как услышал что к нему лезут, то прямо через дверь в Леньку из ружья шарахнул.
- Да, дела... - сокрушенно покачал головой Михалыч, засыпая заварку. - Ну вот, счас чаек заварим и прошу к столу!
Михалыч ловко подхватил большой чайник с горелки, плеснул кипятку. Затем подхватил со стола два граненых стакана и выскочил за дверь. Петька лениво сел и нехотя надел сапожки. Затем перебрался на рядом стоявший стул. За дверью раздавался шум воды - Михалыч мыл стаканы. Из лежавшего на столе пакета Петька выудил подсохший рогалик, неторопливо зажевал.
- Ну, чего нос повесил? - вошел Михалыч, держа в руках мокрые стаканы.
- Да так, - пожал плечами Петька, глядя как Михалыч разливает по стаканам крепкий ароматный чай.
- Не темни, Петь, - Михалыч сел напротив Петьки и придвинул один стакан к себе. - Я же не слепой, вижу что хочется тебе пожить по-человечески, в нормальной квартире, поспать в чистой кровати... Так ведь?
- Ага... - не то выдохнул, не то всхлипнул Петька, опустив голову.
- Что ж поделать, малыш... Видно, не дано нам с тобою этого счастья. Судьба у нас такая, подвальная. И то счастье, что отсюда не гонят, в тепле живем, а не дохнем где-нибудь от холода. Вот и остается только терпеть... Впрочем, тебе-то может и повезет, если эта Полина Викторовна приют откроет.
- Она меня к себе жить зовет, - не поднимая лица, проговорил Петька.
- Чего?!
- Жить, говорю, зовет. С приютом когда еще решится, а тут...
- Ну, это, знаешь... - растерянно развел руками Михалыч. - Фу ты, даже слов не подберу! Я рад, конечно, только странно все это. Да и тетки разные бывают. Может и вправду жить возьмет, а может, продаст тебя иноземцам на "запчасти". Искать-то тебя некому - ни родни у тебя нет, ни документов.
- Она усыновить меня хочет.
- Без документов? - хмыкнул Михалыч.
- У нее в милиции знакомые есть, через неделю все бумаги будут.
- Это она тебе так сказала?
- Нет, мы вместе в детскую комнату милиции ходили, там ее знакомый инспектор меня долго расспрашивал кто я, откуда и как здесь очутился...
- Ну, если в милицию... Хотя в наше время всякой сволочи везде полно. Ты говоришь, что бумаги через неделю сделают?
- Это не я, а тот дядька говорил.