Самоцветная Империя - страница 12

стр.

Купец недовольно засопел, но спорить не стал.

На какое-то время зал опустел, остался один Фуго. Минут через пятнадцать, однако, все вернулись, и снова заняли места за столиками. Купец обвел всех сердитым взглядом, услышал горячие извинения, смилостивился и продолжил:

– Когда Сансиро ощутил холод, то острые чувства мага подсказали ему, что дело неладно. Подошел он к стене, на которой висела дивная картина, коснулся ее и попытался познать ее Имя. И понял Сансиро, что странно это, что Имя того, что он видит, не соответствует тому, чего он касается.

– Морок! – с восторгом охнула Саяку.

Фуго кивнул.

– Воззвал тогда Сансиро к своей силе, и все вокруг исчезло. Был дом – но полуразвалившийся, прогнивший и увядший. А вместо прекрасной хозяйки колебалась тень с бездонно-черными глазами и в лохмотьях вместо чудесной одежды. Понял призрак, что его разоблачили, кинулся на Сансиро, но тот сумел оборониться, потому что знал некоторые знаки заклинателей, и укрепил их своей магией. Бежав из старого дома, Сансиро наутро же явился к семье Амаку, и узнал, что и впрямь была в их роду такая девушка – но умерла сотню лет назад от проклятия, и к дому с тех пор никто не подходил. Тогда Сансиро нашел сведущего священника, пришел в тот дом и сумел позвать призрака своей силой, ее именем и молитвами служителя богов. Вместе успокоили они душу Аои, отправили ее к предкам, и более не появлялась она в Ланьтао. А Сансиро же вернулся домой, и с тех пор был осторожен в поисках жены.

– Хорошая история, господин Фуго, – заявила Саяку, – но вам бы подробностей прибавить. Как бросалась, как зубы скалила…

– Я рассказываю так, как поведал Сансиро семье, – возмутился купец. – Да и плохо умею говорить не о делах. Но, полагаю, вы искуснее меня в рассказах, госпожа Ясаона?

Все заинтересованно повернулись к женщине.

– Я думаю, я последую примеру господина Фуго, – Ясаона улыбнулась купцу, тот довольно выпрямился, – и поведаю историю о своих предках. Все началось с того, что сыну основателя нашего рода подарили яшмовую статуэтку…

Она задумалась на миг.

– Я даже могу ее показать. Ее изображение, вернее.

– Книга в седельной сумке? – уточнил Токэн.

– Да, – кивнула Ясаона. – Ты не мог бы?..

Воин кивнул, плавно поднялся и вышел.

– Видите ли, – объяснила женщина, – я хотела бы ее показать, потому что иначе трудно будет представить, как обличье статуэтки связано с историей. А описывать ее долго.

– О да, – слегка оживился Юси. – Всегда лучше самому узнать, чем слушать пересказ.

– Я надеюсь, вы не о моем пересказе нашей истории, господин Юси? – улыбнулась Ясаона.

Студент смутился и съежился. Остальные гости рассмеялись.

– И, кроме того… – продолжила Ясаона и осеклась. – Что такое, Сэнси?

Воин ворвался в зал, распахнув дверь; впервые его лицо утратило маску невозмутимого спокойствия.

– Одна из лошадей мертва, – хрипло сказал он. – Разорвано горло, кровь выпущена. Рвали когтями. А остальные храпят от ужаса.

На секунду воцарилась тишина. Ясаона побледнела, прижала ладонь к губам. Юси неподвижно застыл, Саяку коротко вскрикнула.

– Точно когтями? – выдохнул Фуго.

– Да, – подтвердил Токэн. – Так же как… так же как с теми убийствами, о которых я говорил.

Одна и та же мысль пронеслась в головах гостей.

У «Тихого снега» появился темный дух. И, утолив жажду жизни лошадью, он перейдет к более приятной пище – к людям.

– Но этого не может быть! – Фуго сумел взять себя в руки. – Господин Коданси, у вас ведь начертаны охранные знаки на стенах вокруг дома?

– Как и в любой гостинице, – подтвердил хозяин. – Разве что… Разве что снегопад их как-то повредил…

– Но тогда он может и внутрь пройти! – побледнела Саяку. – Храни нас Драконы Небесной Горы!

– Надо проверить, – решительно заявил Коданси. – Андзинь, неси факелы. Досточтимые гости, соберите теплую одежду, мы поглядим вместе.

– Вы с ума сошли! – Токэн шагнул между хозяином и Ясаоной. – Если он снаружи, то он может сразу напасть.

– Но он не напал на вас, а проверить необходимо, – возразил Коданси. – А разделяться дольше чем на минуту нельзя, иначе темный дух может перебить нас поодиночке.