Самолеты уходят в ночь - страница 13

На следующую ночь после гибели Ольховской и Тарасовой в воздух поднялся весь полк — двадцать экипажей. Первый массированный удар по врагу посвящался памяти павших подруг. Их преемники — Никулина и Руднева пожелали пойти в свой первый бой коммунистами. Заявления свои они вручили Марии Рунт перед вылетом, тут же, у самолетов.

Это наш первый боевой вылет. Взлетаем с интервалами в три минуты. Жду своей очереди.

Ольга Клюева так загрузила кабину осветительными бомбами — сабами, что ей трудно повернуться. Она долго возится за моей спиной, устраиваясь поудобнее, и при этом потихоньку ворчит.

— Скоро ли ты устроишься? — тороплю я ее.

— Сейчас. Тут никак не развернешься.

— Еще бы! Можно подумать, что ты весь фронт иллюминировать собираешься.

Наконец все готово. Дано разрешение на взлет. Самолет, набирая скорость, бежит по влажной, покрытой росой земле. Еще несколько секунд, и тряска наконец прекращается.

Полет начался. Я стараюсь не перегружать мотор, веду машину на умеренном режиме. Под плоскостями сто восемьдесят килограммов бомб. Это не так уж много, но и не мало. Во всяком случае, если все их положить в цель, то этого вполне достаточно, чтобы разметать вражескую батарею, пустить под откос железнодорожный состав или навсегда вогнать в землю несколько десятков фашистских вояк.

Мотор работает ровно. Тугая струя воздуха бьет в козырек, и он чуть вибрирует. Фосфоресцируют в темноте кабины цифры на приборных досках. Внимательно слежу за показаниями приборов, то и дело посматриваю на часы. Уже скоро фронт. Еще немного — и в небо вонзятся иглы прожекторных лучей, залают внизу вражеские зенитки.

— Приготовься, — говорю Ольге, — мы на подходе. Засекай огневые точки.

Но засекать ничего не пришлось. Когда пересекали линию фронта, враг не произвел ни единого выстрела. Подходим к цели, ждем ураганного огня, а его нет и нет. Высота 900 метров. Впереди по курсу экипаж Макаровой сбросил осветительные бомбы, а немного погодя раздались взрывы. Но удивительное дело — противник снова почему-то молчит.

— Слушай, штурман! Не сбились ли мы с курса?

— Нет, все время шли абсолютно точно.

— Тогда почему не стреляют?

— Понятия не имею, — помедлив, произнесла Ольга.

— Может быть, еще не дошли до цели?

— Это исключено, — утверждает Клюева, — цель под нами. Расчетное время истекло. Присмотрись к ориентирам.

Однако я настояла на своем, и мы пролетели немного дальше. Ориентиры стали уже явно незнакомые. Пришлось развернуться и возвращаться назад. Не дождавшись моей команды, Ольга сбросила сабы. В свете их, выхваченная из мрака, отчетливо показалась цель.

— Я же говорила, что летели правильно! — торжествующе воскликнула она. — Даю боевые.

Самолёт чуть вздрогнул. И тут же внизу загрохотали взрывы. И опять враг упорно молчит. Еще толчок: оторвались последние бомбы.

Теперь можно и домой. Начало сделано, хотя и не так, как думалось. Крещение огнем не состоялось, но задание выполнено.

— Поздравляю, Оля, с нашими первыми, — кричу я в переговорный аппарат.

— Спасибо. Тебя также.

Постепенно полк втягивается в боевой ритм. Вылеты следуют за вылетами. Но нас по-прежнему удивляет молчание врага. Он упорно не реагирует на наши самолеты. Так, громыхнет изредка случайный выстрел, и вновь тишина. Мы стали уже думать, что командование дивизии нарочно поручает нам обрабатывать незначительные малоукрепленные объекты, чтобы постепенно, без потерь ввести полк в боевой строй, дать нам возможность привыкнуть к фронтовой обстановке. Но потом выяснилось, что фашисты подтягивали в район наших действий крупные силы и старались не демаскировать себя.

Впрочем, затишье это продолжалось недолго. Однажды мы вылетали на бомбежку вражеских войск в район станции Покровская, вблизи Таганрога. Вместо Клюевой в кабину сзади меня села штурман эскадрильи Лариса Розанова. Меня это нисколько не удивило — Лариса регулярно облетывала экипажи, проверяя мастерство летчиц. Ольга же сразу насупилась. Она сердито бросила свой планшет на сиденье и зашагала прочь.

— Ты чего? — остановила я подругу.

— Нашли время для проверки! Сейчас не учеба, а война, — сердито ответила Ольга.