Самопревосхождение - страница 7
– Бред какой-то! Какой закон? Разве есть кто-то, кто его открыл, доказал, провёл эксперименты, наконец? Да этого вообще не может быть хотя бы уже потому, что нет единого мнения о самом понятии справедливости. Для одних народов и языков – это одно, для других – совсем другое. Разные слова, разные переводы. Так было и будет всегда.
Я перестал бегать по комнате и встал прямо перед С. А.
– Если вам не трудно, сядьте, пожалуйста, так неудобно разговаривать.
Я сел. Она внимательно на меня смотрела и мне показалось, решала, стоит ли продолжать разговор или нет.
– Попробую вам ответить, – осторожно начала она. – Если не получится, это тоже будет ответ. Да, есть абсолютно неопровержимые доказательства и результаты совершенно немыслимого эксперимента, длящегося всю историю нашей цивилизации.
Я фыркнул:
– А есть ещё и другие, кроме нашей?
– Такие гипотезы существуют. Так вот, – невозмутимо продолжала она, – люди, жившие на Земле, в течение тысячелетий наблюдали (те, кто умел, разумеется, это делать), внимательно, заинтересованно наблюдали и заметили постоянно повторяющуюся закономерность… – Так всё-таки «закон» или «закономерность»?
С. А. рассмеялась:
– Не имеет значения в данном случае.
– Почему «не имеет»?
– …они заметили, – продолжала С. А., – если угодно, угадали этот закон Вселенной и описали его, даже кое-где высекли в камне: «Всё, что приходит в нашу жизнь, мы притягиваем к себе сами, силой своей мысли, силой своих образов».
– Но как? Каким образом? Нет, этого не может быть…
– Потому что не может быть никогда? Самое любопытное заключается в том, что закон этот всегда был, есть и, думаю, будет. Он абсолютно открыт, можно сказать, просто лежит на поверхности. И хотя многие его замечают, они называют его «тайной», и это – правда, потому что никто не знает, почему он вообще существует, так же как неизвестно, почему и каким образом стали существовать мы сами и всё это богатство вокруг…
Она сделала широкий жест, потом посмотрела в окно и неожиданно для меня замолчала.
– Софья Алексеевна?
– Ах, да, извините. На чём мы остановились? – Она кивнула: – «Тайна» была известна всегда и всем, кто только желал к ней прикоснуться, – и опять замолчала. Я решил сам поддержать разговор:
– «А в действительности всё было совсем не так, как на самом деле»?
Я был доволен собой. Вспомнив «к месту», как мне казалось, шутливое замечание Экзюпери, я решил, что веду беседу «на равных» и выгляжу вполне как здравомыслящий мужчина, снисходительно выслушивающий милые заблуждения пожилой дамы. На самом деле во мне всё бурлило, всё вызывало отторжение, я ничему не хотел верить, ни в коей мере не был убеждён, напротив, хотел убеждать сам, однако чувствовал, меня, что называется, «несёт», и, значит, надо остановиться, но не мог.
– Как же так? – воскликнул я. – Значит, если я больше всего думаю о том, что меня огорчает, этот так называемый «Закон притяжения» принесёт мне ещё больше жутких мыслей, я буду чувствовать себя ещё хуже, события моей жизни станут ещё ужаснее, а я сам – ещё несчастнее? Так?
– Так. Только не в таких страшных выражениях. Лучше отнестись ко всему со здоровой долей юмора, как это делают некоторые современные авторы, называя закон «слепо-глухо-немым», т. е. совершенно беспристрастным, ибо он даже не считает нужным различать в наших желаниях – что хорошо, а что плохо, где добро, а где зло. Он просто принимает наши мыслеобразы и возвращает их нам в виде определённых событий и переживаний.
– Кто «он»? Это, что же, живое существо?
– Кто знает, – задумчиво, с усмешкой заметила С. А.
– А если никто не знает, так к чему этот сыр-бор? – начал было я, потом остановился и замолчал. Молчала и С. А., затем своим приятным тихим голосом спросила:
– Хотите чаю?
– Да… Извините, я, кажется, сорвался, накричал на вас зачем-то… С. А. встала, достала несколько книг и подала их мне.
– Вот, – она раскрыла одну из них, – прочтите. Это не Экзюпери Антуан де Сент, просто анекдот. Я не люблю его рассказывать, но вам должен понравиться.
С. А. ушла заваривать чай, а я прочёл следующее:
Американский небоскрёб. Два психоаналитика, работающие на одном, скажем, 36-м этаже, обычно одновременно заканчивают работу и идут к лифту. Лифтёр, выпуская их на первом этаже, замечает, что каждый раз, когда они прощаются, один плюёт на другого и уходит. Тот, другой, стирает грязь с пиджака, выбрасывает бумажный платок и, спокойно улыбаясь, уходит тоже. Приблизительно через месяц лифтёр не выдерживает и спрашивает пострадавшего: