Самоучитель по развитию интуиции - страница 28

"Нечто среднее между зеленью воды и голубизной неба ясного дня. Я вспоминаю, как ребенком лежала на траве в саду своей бабушки, смотрела на этот цвет и видела, как надо мной движется небо. Я тогда мечтала, что сбудутся все мои желания. Они выходили из-за розового куста, который я могла видеть, если поворачивала голову. Голубой цвет я видела из своего окна над большим оранжевым зданием, загораживающим мне вид на город. Я помню, как чистый голубой цвет контрастировал с коричнево-оранжевым цветом моей комнаты. В нем было безопасно, но я также чувствовала, что поглощена им, и страстно желала свободы голубого.

Сейчас я замечаю зеленый оттенок. Он напоминает мне морское стекло. Я любила искать его на берегу. Я помню, как однажды нашла осколок пивной бутылки — он показался мне драгоценным и волшебным.

Сейчас цвет моей блузы выглядит спокойным, но приятным. Я замечаю в нем больше силы, чем когда я приступала к этому упражнению".

"Я работала с младенцем, родившимся семимесячным. Он был таким крошечным, весил всего 1200 грамм. Через два дня младенец нуждался не в меньшем количестве кислорода (как мы ожидали), а в большем. Его потребность в кислороде постоянно росла, и доктора долго обсуждали, что служит причиной такого угрожающего состояния.

У меня было чувство (физическое чувство), что младенец нуждается в большей дыхательной трубке. Ситуация продолжала ухудшаться, и я рассказала о том, что я чувствую. Доктор ответил, что это маловероятно, а риск кровотечения в легких перевешивает ничтожный шанс того, что я права. Я продолжала испытывать это чувство и настаивала. На пятый день, когда младенец выглядел так, словно умрет в любом случае, ему поменяли дыхательную трубку — и он немедленно начал поправляться.

Другой ребенок родился до срока, но весил 1800 грамм и был вполне приличных размеров. У него была болезнь легких, и он нуждался в кислороде — причем все больше и больше. Мы начали беспокоиться, поскольку это было нехарактерно для малыша таких размеров и такого уровня развития.

В один из дней я была приставлена смотреть за ним. После этого ночью мне приснилось, что у младенца разбито сердце. Во сне я сказала ему: "Глупыш, у тебя больные легкие, а не сердце". Однако сон не забылся.

В тот день мне было поручено смотреть за другим ребенком. Сон побудил меня осознать, что тот младенец не имел постоянной сиделки. Я поговорила с другими сестрами, и мы решили, что с ним будет работать только одна из нас, чтобы он мог чувствовать себя любимым. После этого младенец быстро поправился, а сиделка, ухаживавшая за ним, буквально влюбилась в него.

Когда ребенок выписывался домой, его отец извинился, что не принес нам подарки. Он объяснил, что у семьи не было такой возможности — когда его жена была беременна^ него случился тяжелый сердечный приступ. Ему было всего 34 года, и он недавно потерял работу. Они уже имели одного ребенка и подумывали избавиться от этого, но потом решили сохранить его, невзирая на финансовые трудности.

По мне бегали мурашки, пока он рассказывал эту историю, — она в точности соответствовала моему сну о младенце с разбитым сердцем".