Сампагита, крест и доллар - страница 14

и Ф. Энгельс, Сочинения, т. 21, стр. 133).

Помещик берет зверский процент за ссуду, беззастенчиво использует труд бедняков в своем имении, требует голосовать за нужного ему кандидата и т. п. Однако крестьянин все равно считает, что получает от помещика не меньше, чем дает: «Хитрое ли дело выращивать рис или сахарный тростник? Это может всякий. А вот вызвать врача для больного, устроить сына может только помещик. А за это что угодно отдашь». Таков субъективный взгляд на вещи. Объективно же совершенно очевидно, что помещик присваивает продукт труда крестьянина и возвращает ему лишь ничтожную долю по «принципу дележа». Так готовность помочь ближнему в уродливых условиях извращается и служит сохранению существующего порядка.

Примечательно, что и помещик нередко сам искренне считает себя благодетелем. В телевизионных интервью (они передаются довольно часто) иной плантатор, которому, бывает, ставят «острые» вопросы, с искренним негодованием возражает: «Как вы смеете говорить, что я угнетатель крестьян? А кто построил медпункт? Кто построил начальную школу и заставил их детей учиться? Кто выручает их в трудную минуту? Я, а не ваши государственные учреждения!» Правда в этом ответе только то, что государство действительно ничем или почти ничем не помогает крестьянам. Что до медпункта и школы, то они построены в конечном счете их трудом.

Не следует, однако, думать, что в филиппинской деревне царит мир и покой и что все без исключения видят в помещиках естественных покровителей. В провинциях Центрального Лусона, называемых рисовой житницей страны, уже несколько десятилетий не прекращаются крестьянские выступления. Острота классовой борьбы на острове объясняется прежде всего тем, что именно в этом районе находятся крупнейшие латифундии и сельские труженики подвергаются наибольшей эксплуатации. Вот данные: 0,66 % жителей Центрального Лусона владеют 59 % земли, а арендаторы составляют почти 90 % сельскохозяйственного населения. Играют также роль и факторы иного плана. Из-за огромного размера поместий личный контакт помещика и крестьянина ослабевает. Родственные связи между ними тоже не столь сильны: здесь только 6 % арендаторов являются родственниками землевладельцев (по сравнению с 31 % по всей стране). Кроме того, большинство местных помещиков предпочитают жить в провинциальных центрах или в столице.

Нередко крестьянин ночью поджигает хозяйскую усадьбу, что, конечно, никак не свидетельствует о «сердечных отношениях» между ним и помещиком. Впрочем, надо иметь в виду, что иногда арендатор выступает не против помещичьей системы землевладения как таковой, а против несправедливого, с его точки зрения, осуществления «принципа дележа». Но для большинства крестьян необходимость ликвидации помещичьего землевладения уже не вызывает сомнения.

Классовая борьба на Центральном Лусоне достигает такого накала, что без вооруженной охраны власть имущие даже днем не рискуют проезжать по территории района. Крестьяне борются за радикальное решение земельного вопроса, т. е. за ликвидацию помещичьего землевладения. Есть признаки того, что это движение распространяется и на другие районы страны. Аграрные волнения привели к тому, что в 1963 г. правительство вынуждено было принять закон о земельной реформе.

С ростом классового самосознания патриархальные отношения размываются. Было бы, однако, преждевременным полагать, что они уже изжиты. Они существуют и оказывают тормозящее действие на развитие страны.

В городе, разумеется, эти отношения выражены слабее, чем в деревне, но и здесь их живучесть несомненна. Они предполагают личную преданность «боссу» (этим английским словом на Филиппинах называют всякого начальника), босс же должен заботиться о «малых сих».

Это, в частности, проявляется в отношениях между слугами и хозяевами в доме. Со стороны первых — полное повиновение, даже предугадывание желаний. Со стороны вторых — благожелательная строгость, они относятся к слугам, как к младшим членам семьи, а не просто как к наемным лицам. (Их даже предпочитают называть помощниками.) Надлежит проявлять отеческую снисходительность к ним. Кричать на слугу недопустимо — это, кстати, дает последнему моральное право оставить место. Невозможно, конечно, представить прислугу за общим столом во время обеда, но по большим праздникам, например на рождество, обитатели богатого дома и слуги собираются вместе. И при традиционном распределении рождественских подарков последних не забывают — они обязательно получают что-нибудь от каждого члена хозяйской семьи.