Самые красивые пары советского кино - страница 18

В общем, взбесилась она невероятно! Дома бедный Миша не знал, куда от ее крика деться. «Да как тебе это в голову пришло?! Ноги твоей там не будет, и только попробуй!» – грохотала Алла. Ему периодически удавалось вставить что-то типа: «Аленочка, ну что ты… Как же я не пойду? Обещал же! Уже и афиши висят». – «Нет, ты откажешься! Что хочешь говори: заболел, умер! Иначе вон отсюда!» И, представьте себе, не пошел…»

Обратим внимание, что героем авторского вечера, на котором должен был выступить Ульянов, – «редкая сволочь и антисемит, который давил все прогрессивное и с наслаждением подключался к любой разгромной кампании». Определение чисто либеральное. Но оно хорошо характеризует как саму мемуаристку, так и Аллу Парфаньяк. А ведь про Михаила Ульянова в народе сложилось совсем иное мнение. Актер, который в основном играл принципиальных партийцев и маршалов, олицетворял собой скорее антилиберала, чем либерала. И вот поди ж ты – долгие десятилетия жил бок о бок с женой-либералкой, да еще не смел ей перечить.

Парфаньяк и в самом деле была женщиной с крутым нравом. Из-за этого у нее так и не сложились отношения с ее сыном от первого брака Колей Крючковым. А ведь как хорошо все начиналось. Родители купили Николаю отдельную квартиру на Каширке. С ним туда уехала мама Парфаньяк, которая не могла допустить, чтобы молодой человек жил один. Но она не смогла жить с внуком и вернулась назад. А Николай бросил университет и начал бродяжничать. Мать пыталась ему помочь, но он категорически этого не хотел – даже отказался брать у нее деньги. И тогда Парфаньяк пошла на хитрость: стала передавать эти деньги через Галину Коновалову, а ее просила, чтобы она говорила, будто это деньги ее, а не Парфаньяк. В противном случае Николай деньги брать отказывался.

А потом случилась и вовсе дикая история. Николай решил отказаться от советского гражданства и написал соответствующую бумагу в Верховный Совет СССР. Это был настоящий кошмар – сын Николая Крючкова и пасынок Михаила Ульянова, которые были лицом советского режима, стал ярым антисоветчиком. Впрочем, может быть, это вышло не случайно, а закономерно? Дело в том, что и сама Алла Парфаньяк, в жилах которой, как мы помним, текла польская кровь, не питала большой любви к советской власти и дома частенько проходилась по ее адресу. Вот ее сын, видимо, наслушавшись этих речей, и решил: если уж такие люди эту власть кроют на чем свет стоит, значит, это нормально. За это его упрятали в психушку. И пришлось Ульянову, киношному маршалу Жукову и Ленину, его оттуда вызволять. Но теплее отношения с пасынком у него после этого не стали. Впрочем, к Ульянову у Крючкова-младшего практически не было претензий. Всю свою злость сын срывал на матери, которая была ему ненавистна. Впоследствии он выехал-таки за границу и прервал с родителями всяческую связь.

Между тем Парфаньяк продолжала играть на сцене Вахтанговского театра. Правда, ролей у нее было не слишком много. Например, в середине 70‑х их было всего три: Анна Никитична в «Из жизни деловой женщины» (1974), Леденцова в «Театральной фантазии» (1974) и Королева Елизавета в «Ричарде III» (1976). За эти и другие роли в феврале 1976 года А. Парфаньяк была удостоена звания заслуженной артистки РСФСР. К тому времени ее супруг уже семь лет как был народным артистом СССР, лауреатом Государственной премии РСФСР (1975). Более того, в 1976 году он становится членом Центральной ревизионной комиссии ЦК КПСС и становится вхож в высокие правительственные кабинеты, с ним на короткой ноге многие члены ЦК и даже Политбюро.

Он тогда играл не только в Вахтанговском театре, но и в Театре на Малой Бронной, где воплотил на сцене Наполеона в постановке А. Эфроса. Как вспоминал сам актер: «Когда я играл Наполеона Первого и получал за это копейки, то меня в нашем театре назвали буквально «предателем», а потому что вот – ушел в другой театр. Хотя ничему, никакой работе в родном театре мой «уход» не помешал, ничего не сорвал, не нарушил. Играли по пять спектаклей в месяц на Малой Бронной, все было заранее спланировано…»