Самый тяжелый наркотик - страница 32
Я хмыкнула, ведь в его словах было зерно истины, и, резко развернувшись, обронила:
- Прощайте, болваны.
На этой славной ноте я спрыгнула с платформы, и наемники быстро подбежали к обрыву. Они следили за тем, как маленькое тело падало вниз, пока не скрылось в окутывавшем небоскребы утреннем тумане. Следующая фраза, вырвавшаяся из уст главаря, была на его родном языке и не поддавалась переводу.
Связавшись с заказчиком, немного заикавшийся мужчина рассказал тому о произошедшем инциденте. В ответ он услышал настоящий рев:
- Что сделала эта сумасшедшая?! - гневно воскликнул Каерин.
- Она просила передать, что закончила жизнь самоубийством, потому что выбрала смерть вашим объятьям, - старательно отводя взгляд в сторону, мрачно проговорил наемник.
- Я не хочу слышать этот бред! - вызверился имперец, за громкими словами которого появились отчаяние и безысходность. - Я не поверю в то, что она умерла, пока вы не покажете мне труп.
- Но, упав с подобной высоты, выжить нельзя по законам физики, - попытался объяснить прописные истины горец.
- Найдите ее тело, - был непоколебим Каерин. - Носом ройте асфальт, но сделайте это, потому что иначе...
- Я в курсе! - поспешил заверить наемник. - То, что вы с нами сделаете, будет очень неприятным.
- Неприятным? - голосом арийца можно было заморозить пустыню. - Вы узнаете о боли все, что стало известно о ней мне.
Каерин резко отключил связь и положил голову, грозившую вот-вот разорваться, на руки. Он должен был признать, что его жизнь стала похожа на Ад, в то время как Минам - его персональным мучителем. Мужчина сходил с ума, боясь того, что горцы позвонят ему и позовут на опознание столь упрямой и невозможной особы, в то время как недавно получивший диплом врач с оригинальным цветом волос не думала о том, каким ударом стал для арийца ее безрассудный поступок.
Моя покойная мать была учителем истории и в детстве часто рассказывала мне древние сказки о невероятных способностях магов, и эта идея преследовала меня вплоть до создания нового генома. Мои сверхъестественные возможности заключались в управлении стихиями - водой, воздухом, землей и огнем. Больше всего мне нравился ветер, он манил своей свободой, так что приземлилась я вполне удачно. Прокатившись по инерции с десяток метров по крыше какого-то завода, я поморщилась от неприятных ощущений. На моих ладонях и ребрах появились ссадины, но все-таки я осталась в живых, несмотря на закон всемирного тяготения. Быстро поднявшись на ноги, я поспешила убраться с открытой местности, потому как подозревала о том, что наемники могли пуститься на мои поиски. От наручников избавиться не удалось, и я замаскировала свои кисти шарфом. Это меня мало тревожило, благо, мне был известен не один рецепт, с помощью которого можно было разъесть даже платину.
Я обратилась за помощью к человеку, ведшего не самый праведный образ жизни, и с которым имела сомнительную честь познакомиться несколько месяцев назад. Он был не первым, кому я позвонила, но двое абонентов до него оказались недоступными. Я не могла сказать, что это было неожиданным - век наркоманов был коротким, однако было нечто пугающее в том, что смерть старых знакомых начинала входить у меня в привычку.
Я провела у своего приятеля около недели, за время которой арийцы успели нанести первый сокрушительный удар по нашей планете. Земной космический флот в скором темпе искал союзников, и было очень кстати то, что у великой Империи имелась целая толпа злопыхателей. В один из дней, превратившихся в кошмар на яву, по новостям передали, что на несколько крупных городов были сброшены ядерные бомбы. В результате населенные пункты были стерты с лица земли, и среди атакованных стратегически важных для нашей планеты мест значилась техногенная столица. Наполненные колбы выпали из моих рук, и я лихорадочно стала набирать номер очень близкого для меня абонента, моей своеобразной и чудаковатой тети, но все было напрасно. По моим щекам потекли слезы, а из пораненных из-за острых осколков пальцев закапала кровь. Находясь в шоковом состоянии, я не замечала боли, думая лишь о том, что свои ошибки, во что бы то ни стало, нужно было исправлять.