Самый черный день - страница 3

Подойдя к микроавтобусу, Рита заглянула внутрь и сразу поняла, почему ее спутники отказались от попытки найти тут еду. Ей открылась вполне привычная по нынешним временам картина: на разложенном сиденье, замотавшись в тряпки, напоминавшие стираные шторы, лежала женщина, по телосложению несильно отличавшаяся от скелета. Она была жива, но явная доходяга, не жилец в общем. На заднем сиденье было расстелено одеяло и на нем, привалившись к большому плюшевому мишке полулежал ребенок лет двух от роду. Ребенок выглядел сильно крепче своей матери (или бабушки, кто их скелетов разберет), хотя тоже был совсем не крепышом. Ребенок спал. Рита аккуратно откатила дверь и уперлась взглядом в большие глаза женщины. Она плакала и что-то пыталась сказать. Рита наклонилась и услышала едва различимый шёпот: «Девушка, возьмите Мишутку... пожалуйста... там.. там под сиденьем коробочка с сухим молоком на донышке... Я вас очень прошу.» Ритина цель — обрести защиту и опору — прям ну никак не вязалась с наличием такой обузы — она вылезла из микроавтобуса и аккуратно прикрыла за собой дверь.

Посмотрев в сторону дороги, она увидела своих попутчиков, которые о чем-то беседовали на обочине, беспрерывно сплёвывая, и тут Риту осенило — она снова открыла дверь и решительно стала собирать Мишутку в дорогу; напялила на него шапочку, откопала коробочку с сухим молоком и стала завязывать ему ботиночки. Женщина улыбалась и плакала, глядя на эти приготовления, а ребенок вел себя очень тихо и никак не выказывал беспокойства — наверное, после стольких дней на одном месте, ему было просто интересно.

— Мишутка, скажи маме «пока».

— Пока! — Мишутка улыбнулся и начал трясти ручкой.

Рита быстро выбралась наружу и поторопилась к дороге — совещание ее спутников явно закончилось и они уже зашагали прочь.

— Ребята! Постойте!

«Ребята» остановились и обернулись — прямо к ним карабкалась через кювет их настырная преследовательница. Одной рукой она торопливо засовывала в сумку коробку с сухим молоком, а на другой восседал улыбающийся Мишутка. Увиденное настолько не вязалось в головах «ребят» с логикой событий последних недель, что они замерли и недоуменно переглянулись.

— Ребята, это Миша. Миша, скажи дядям «привет»

— Пивет!

— И зачем это тебе? Инстинкт материнский проснулся?

— Нет, вы ведь еду искали? Вот мы с Мишуткой ее и добудем. А вы у нас вместо пап будете. Ну, в смысле, защиты и всё такое...

— И где вы ее добудете?

— А везде, где люди есть. Женщине с ребенком сложнее отказать. Да, Мишенька?

— Не, мать, хреновая затея. В городе уже пусто, а в деревне тебе хрен подадут. Ты сама-то откуда?

— Почти из Москвы.

— Вот именно, с деревенскими дел не имела, а туда же, «еду она добудет».

Рита ликовала. С ней уже всерьез обсуждают перспективы совместной деятельности — если это и не полная победа, то очень значительный шаг вперед. Опыт по работе с кадрами подсказал, что беседу просто обязательно надо продолжить.

— Ребят, а ребят, ну давайте хоть присядем и обсудим, а?

Живописная группа непонятного состава расположилась на бревне, на месте бывшей придорожной шашлычной. Мишутка спокойно спал на досках, бывших когда-то столом. Тот, что говорливый оказался Анатолием Николаевичем, а молчун представился дядей Костей. Впрочем, первый тоже не возражал быть дядей Толей. После краткой беседы выяснилось, что их цели вполне совпадали с Ритными.

— В городе ловить нечего — сообщил дядя Толя, — всё что хоть как-то было интересно и доступно, уже подмели, а меня больше всего зима волнует — греться в городе особо нечем. Вот мы и решили до дачных поселков сходить, авось домик есть бесхозный. Ну и жрачки по пути не помешало бы.

— Дачи — это вон те?

— Не, это деревня. Там мы были однажды. Грабить себе дороже — народ весь с берданками, а на жалость ты их не разведешь.

— Ну а вдруг?

— Знаешь, мне бабка рассказывала, как во время войны они беженцами были. У бабки был племянник маленький на руках. Они в деревню забрели и еле-еле уговорили одну бабу разместить их в сенях на недельку. А пока они там торчали, племянник от голоду и помер. Он очень слабый был, она уж как просила дать чего питательного — никто ничего не дал. Сама-то она шелуху картофельную варила, а ему этого было мало — вот и помер. Так что ты думаешь? Эти бляди, как узнали, что племянник помёр, так сразу поминки решили устроить, чтоб по-человечески. Ну и тут же яйца у них нашлись и сало, и самогон. Так что, я про деревенских в курсе. Как поминать, так все человеки, а как помочь — хрен по всей роже.