Самый опасный человек - страница 14

Большаков против воли поежился. Наслышан был о нравах и обычаях белых африканцев.

– Ну, так что? Обещаю, мы сможем обставить все так, что на вас не упадет и тени подозрения. Вздумаете остаться, служите себе дальше, делайте карьеру, растите в званиях.

– А в один прекрасный день… – продолжил Большаков.

– Вполне возможно, – согласился англичанин. – Ладно, мы что-то увлеклись беседой. Ваше решение?

– На хрен, – вздохнул Николай. Если честно, ему было очень себя жалко. И вообще.

– Ну и дурак, – прозвучало в ответ откровенно. – Сейчас вас отведут на отдых. Там, – хмыкнул, – находится еще один пленный джентльмен. Посмóтрите, что с ним сотворят завтра, глядишь, и передумаете.

Мулат ловко связал Большакову руки и выволок за шиворот наружу. Протащил его, повизгивающего от боли и припадающего сразу на обе ноги, к скудно освещенной палатке по соседству и пинком забросил вовнутрь.

– Добрый вечер, – прозвучало из темноты. – Проходите, располагайтесь.

И опять на классическом английском, как будто там находился еще один баронет из UK. В крайнем случае – диктор ВВС.

– Пусть будет таким, если вы настаиваете. – Николай со стоном опустился на колено и упал на землю. – Хотя лично я так не считаю.

– Русский? – прозвучало удивленно из темноты. – Очень интересно.

– Как это вы сразу догадались? Я вроде без флага и гимна.

– По вашему чудесному акценту, друг мой.

– Вы случайно не профессор филологии?

– Ничуть, – отозвался из темноты неизвестный. – Просто достаточно хорошо изучил варианты фонетики вероятного противника. Здорово, ревизионист!

Он перекатился поближе и оказался на свету. У Николая отвисла от удивления челюсть: спеленутый веревками, как кокон, маленький щуплый азиат.

Точнее, китаец. Большакова тоже чему-то когда-то неплохо обучали, сразу узнал.

Самый настоящий, что удивительно, изъясняющийся на безупречном классическом английском. В рваном обмундировании и очень неплохо избитый.

– Ni hao[6], маоист, – буркнул он в ответ. – Какими судьбами?

– Побрали семнадцать, – пауза, – без четырех минут восемнадцать часов назад.

– Что-то не наблюдаю часов на стенах. Откуда такая точность во времени?

– А мне они и не нужны, – усмехнулся качественно разбитым лицом китаец. – Кстати, утречком меня собираются прикончить. Точнее, казнить, жестоко и изобретательно. Так, по крайней мере, обещали.

– Спасибо, – машинально отозвался старлей. – Я уже в курсе. Кстати, за что?

– За четверых убитых чернокожих.

– В бою?

– После того как меня захватили, – любезно пояснил азиат. – Их это настолько впечатлило, что пообещали нечто очень интересное.

– Извращенцы, – проворчал Большаков. – Нет, чтобы сразу.

– К утру должны прибыть сослуживцы убитых, они же – соплеменники.

– Теперь понятно.

– Нам придется провести некоторое время вместе. – Китаец еле слышно чихнул. – Извините. Так вот, предлагаю перейти на имена. Зовите меня Ван.

– Тогда меня – Вася.

– Очень приятно, Вася. Кстати, что у вас с ногой?

– Все в порядке. Симулировал на всякий случай.

– Второй вопрос: не надоело ли вам валяться спеленутым, как младенец?

– А вам? – в лучших традициях Жмеринки ответил Большаков.

– И мне. – Достал из-за спины якобы связанную руку и почесал нос, после чего вернул ее на прежнее место. – Внимание, – и откатился назад в темноту.

Полог палатки распахнулся. Высоченный, плечистый, стриженный почти наголо белый мужик внимательно осмотрелся и вышел. Большаков, к своему стыду, признал, что не услышал, как тот подходил. Видимо, слишком увлекся беседой.

– В следующий раз заглянет минут через пятьдесять, – донеслось из темноты. – Разгильдяи.

– Согласен, – признал Николай. – Еще вопросы?

– Вопрос последний: а не засиделись, в смысле, не залежались ли мы в гостях? Может, пора по домам?

– Я – только за.

Китаец возился с веревками на теле Большакова не намного дольше, чем здоровяк Билли, когда его связывал.

– Что теперь? – поинтересовался Николай, растирая затекшие конечности.

– Разрежем брезент, вон там, в углу, и двинемся.

– Чем, позвольте спросить? Вам что, сохранили меч?

– И без него справимся, – скупо улыбнулся как бы Ван. – Натяните брезент. Вот здесь, будьте так добры.