Самый сексуальный вампир - страница 4

– Извини.

Грегори поднял взгляд от своей электронной почты и увидел Пеннингтона, стоящего неподалеку.

– Да?

– Я хотел бы поблагодарить тебя за то, что сегодня мы все будем в безопасности.

– Рад помочь.

Пеннингтон откинул свои длинные светлые волосы за плечи.

– И я хотел бы поблагодарить тебя за то, что ты дал мне возможность сняться в рекламе.

– Нет проблем, – Грегори не хотел напоминать модели, что он был восьмым выбором Агентства талантов, и его бы здесь вообще не было, если бы Симона не отправила первых семерых парней паковать вещи.

Пеннингтон подошел ближе.

– Я имею в виду, что хотел бы поблагодарить тебя... лично.

Надо же! Грегори отступил назад.

– Нет, спасибо. Извини.

– Но ты же гей, верно? Я имею в виду, ты так хорошо одеваешься, и ты был таким милым и чутким... с ней, – Пеннингтон сморщил нос, глядя на Симону.

– Натурал не может быть милым? – пробормотал Грегори.

Симона фыркнула, пока гримерша расчесывала ей волосы.

– Почему ты продолжаешь этот фарс, mon ami? Ты отказался заниматься со мной сексом. Ты, должно быть, гей.

У него отвисла челюсть. Команда начала перешептываться, ухватившись за этот лакомый кусочек сплетен. Дерьмо.

– Симона, ты распространяешь обо мне слухи?

– Нет, конечно, нет, – она театрально взмахнула рукой. – Я знаю, как тебе нравится твоя репутация молодого плейбоя. Но, право же, mon ami, должны перестать вести себя так трусливо и признать правду. Ты почувствуешь себя намного лучше.

Трусливо? Он полез в карман за стрессболом. Черт возьми, он оставил их всех в офисе.

Это правда, что он отверг Симону, не объяснив ей причин, но, честно говоря, тогда это не казалось дипломатичным. Его просто не тянуло к ней. И он не был в восторге от перспективы стать любовником номер пятьсот шестьдесят три. Симона действительно вела счет в своем дневнике. Вместе с рейтингом от одного до десяти.

Она несколько раз показывала ему дневник. Она сказала, что редко бывает, чтобы мужчина набрал больше пяти. Вот почему она была обременена печальной задачей опробовать сотни, чтобы найти несколько достойных.

Он отказал ей так мягко, как только мог, поскольку ему нужно было оставаться дружелюбным со знаменитостями вампирского мира, чтобы добиться успеха в своей карьере. А сейчас успех означал, что этот чертов рекламный ролик должен быть записан. Это означало, что он не мог позволить себе оскорбить Симону или Пеннингтона, которые все еще смотрели на него с надеждой. Проклятье, с каким бычьим дерьмом он мирился ради своей работы.

– Я... – его телефон завибрировал. Слава Богу. – Я должен ответить. Извините, – он прошелся по студии. – Привет, Ангус. Очень вовремя. Так у тебя есть дневной охранник, которого ты можешь прислать?

– Да, – ответил Ангус. – Я попросил Робби и некоторых парней телепортироваться туда и оставить Раджива.

– Великолепно. Спасибо, приятель.

– Мы почти составили наш план действий. До скорого, – Ангус повесил трубку.

У них был план. Превосходно! Грегори улыбнулся, убирая телефон в карман.

Гордон влетел обратно в студию.

– Мы передали объявление в эфир. Вампиры уже телепортируются в вестибюль.

– Сколько вы можете принять? – спросил Грегори.

– Слай думает, что мы можем принять сотни, – сказал Гордон, обращаясь к Сильвестру, управляющему станцией. – У нас шесть больших студий и огромный подвал.

– Отлично! – Грегори показал всем большой палец. – Вы все будете в безопасности, Раджив будет следить за вами. Он – вер-тигр, который может обращаться, когда захочет.

– Вер-тигр? – глаза визажистки расширились. – О. Это звучит так...

– Сексуально, – прошептал Пеннингтон.

Грегори поморщился. По крайней мере, вампиры будут мертвы в течение дня, так что Радживу не придется отбиваться от множества нападок. Он хлопнул в ладоши.

– Итак, теперь, когда все счастливы, как насчет того, чтобы закончить эту рекламу?

Команда победно вскрикнула.

– По местам! – крикнул Гордон, и все поспешили занять свои места на площадке или вне ее. – Давайте сделаем это, люди!

– Дубль семьдесят два, – член команды хлопнул нумератором.

Симона развалилась на атласном диване цвета слоновой кости и наклонилась к Пеннингтону. Ее глаза горели горячей страстью.