Санара. Новая руна - страница 10

Мне впервые стало страшно где-то в самой сердцевине.

«Этот не отстанет». И стало понятно – он прекрасно знал о моем походе в Управление, попытке написать заявление, привлечь на свою сторону закон.

Кофе я так и не попробовала, теперь меня от еды тошнило; мерещилось, что на госте за моим столом надет черный плащ, а мужские руки под столом сжимают круглый медальон. Чужой взгляд не пилил лишь потому, что был сдвинут на несколько градусов левее, жег лазером воздух возле моего уха.

Рухнула всякая надежда на светлое и доброе продолжение дня.

Хорошо, что первой фразой, которую он произнес, не была «Как отец?». Я бы перестала за себя отвечать.

Но нет, он спросил другое:

– Ты не стала сговорчивее?

Мой ответ просочился сквозь сжатые зубы.

– Незаметно?

И кофе попробовала из упрямства – я заказала, я выпью! Почти не тряслись несущие ко рту чашку ладони.

– Жаль.

Он рассматривал манекены с тем же равнодушным любопытством, как недавно сама я. Мелькнула и тут же исчезла с горизонта мысль о том, чтобы включить в режим диктофона сотовый – увы, ни разу не пользовалась этим приложением, к тому же мобильник в сумке. Не подготовилась я к новой встрече, и принести в Управление доказательства угроз снова не получится.

– Как сестра?

Чтобы ответить спокойно, пришлось собрать всю выдержку в кулак.

– С сестрой все хорошо.

– Уверена?

Взгляд-лазер ближе к уху. Казалось, мой спутник просто принялся рассматривать другой бутик, мне же захотелось уклониться. Склониться под самый стол.

– Уверена.

В этот момент зазвонил сотовый мелодией «Живи-кружи в любви» – мелодией моей сестры Геры.

«Я не знаю, как это случилось, – лепетала и плакала трубка. – Данка такая подвижная с утра… Как она вбила себе что-то под ноготь, как можно было так обо что-то запнуться?! Ума не приложу! Но теперь мы в травмпункт, к хирургу, ноготь, может быть, придется снимать…»

Заиндевевшей мне дали отбой на словах «все, за нами пришло такси…» под сопровождение детского рева на фоне.

– Все в порядке?

Я порадовалась бы этому вопросу, если бы его задал кто-то другой, не он. В устах другого человека это означало бы участие, не безразличие, но мужчина в голубой рубашке прояснял другое – тебе не хватит?

Сотовый из моих холодных и потных пальцев выскальзывал, я уронила его в сумочку.

– Ничего серьезного.

И отпила кофе, не чувствуя вкуса. Мое нутро, мой мир, как нестабильная юла, вращался на тонкой ножке – скоро он накренится фатально.

– Пока ничего.

Этот несносный тип пришел по мою голову, и я никак не понимала почему. Господи, мне двадцать лет, дорогу никому не переходила, зла не делала, грубого слова не говорила. А теперь все черное лезло из меня наружу.

– Давай… ты просто… уйдешь.

Попросила без надежды на успех. Он знал, о чем я.

– Увы.

Голова качнулась, пальцы под столом что-то покрутили – медальон?

– Почему?

– Почему…

Мой спутник проследил за кем-то идущим вдоль витрин слева направо, и я с удивлением заметила, что его зрачки в какой-то момент блеснули белым, как днища фотолинз. Тошнота подкатила и усилилась.

– Не делай больше ничего.

Впервые взмолилась я тихо и честно. Надоело.

– Я ничего не делаю. – Почти. – Хорошо, что твой отец в госпитале под присмотром опытных врачей. Но и у них, как ты знаешь, случаются врачебные ошибки. А уж тем более у медсестер, так часто путающих лекарства…

Мне впервые было все равно, что сейчас я, наверное, начну публично тереть льющиеся по щекам слезы. Любого можно согнуть, а я мялась под чужим натиском, как бумага. Держалась из последних сил, чувствовала: мой враг не против поговорить, вот только о чем нам беседовать?

– Почему я? Это же… – Элементалы, изучение их привычек и свойств. – Дело всей моей жизни, то, что я люблю. Бросить? Просто забыть?

Когда крошишься, хочется прояснить хотя бы что-то.

– Ну почему же, – мужской голос низкий, на том пределе, когда ниже уже не хочется, а от существующего мурашки, – наблюдай, любуйся, радуйся соседству. Но алфавит не трогай.

Я давно уже не спрашивала, откуда он знает так много. Про алфавит мы с Кевином скрывали.

– Уплывут какие-то нужные лично тебе или твоей организации данные? Так ты бы лучше денег мне тогда предложил. –